Четвертое – это тыловое обеспечение. Это то, что модно ругать во всех окопах, блиндажах, а заодно и в тылу, особенно в волонтерской и околопатриотичной среде. Но командир отделения должен выяснить у вышестоящего командира способ и график приема пищи и обеспечения водой, после чего организовать всё в своем отделении. А во время марша необходимо вводить питьевой режим. Если позволить бойцам пить, кто сколько хочет и когда хочет, это потом сыграет злую шутку: и усталость навалится, и вода закончится. Но и обезвоживания допускать нельзя. Командир должен за всем следить и по возможности обеспечивать свое подразделение сам. Будешь надеяться исключительно на вышестоящих начальников и командиров – и сам будешь голодный, холодный и со вшами, и твои подчиненные будут такими же.
Пятое – это медицинское обеспечение. Командир должен проверить медицинские средства, имеющиеся в наличии у подчиненных, и обо всех недостатках сразу же доложить вверх по командованию. При выполнении задачи, будь то оборона, наступление, боевая подготовка или хозработы, необходимо знать место эвакуации и понимать, какой способ эвакуации раненого или травмированного будет использоваться. Эта информация должна быть доведена до каждого солдата. Если волонтеры привезли новые аптечки, то будь любезен, сам разберись, какие препараты в них входят и как ими пользоваться. Если есть неизвестные, то берешь маркер и подписываешь, какой препарат для чего предназначен и как используется.
В общем, работы у командира много. Причем речь еще не дошла до непосредственно боя, мы пока обсуждаем работу командира в более-менее спокойной обстановке, когда вражеские обстрелы всего лишь несколько раз в день, личный состав надежно спрятан в глубоком убежище, а враг не прет на ваши позиции волнами одна за другой. И сразу надо уточнить, что я еще не сказал об отчетах, которые должен отправлять наверх любой командир в звании командира роты и выше. Эти самые отчеты, их отправка и всевозможные совещания порой забирают у командира всё свободное время, и в результате его не хватает на работу с личным составом.
Будучи лицом, приближенным к комбату Рыжикову, а также несколько раз исполняя обязанности ротного, я на своей шкуре ощутил, что такое отчетность в армии РФ. Отчасти именно из-за всей этой бумажной волокиты я наотрез отказываюсь цеплять себе на плечи офицерские погоны. Чур меня! Снова придется учить формуляры и лепить отчеты. Будем противника этими бумажными кипами закидывать? Зацените номенклатуру «боеприпасов»: журнал форма 1, форма 1а, форма 1 ВП, книга записи больных, журнал вечерней проверки, форма… И так еще десяток различных форм, журналов и актов.
А вот один день командира воюющей роты одной из бригад ВС РФ.
Утром проснулся – нужно везти рапорты в ППД, стоять в очередях к разным службам. На дорогу – час-полтора, мытарства в ППД, дорога обратно в располагу. Рота тем временем воюет.
По возвращении печать первого БЧС – это пятнадцать-двадцать минут; второй БЧС сложнее – уже около получаса; затем строевая записка с полным поименным списком личного состава.
Ротный начинает печатать, но успевает не всё: надо ехать на вечернее совещание, выезжать минимум за час. Совещание длится также минимум час. На совещании доводят: утром сдать списки личного состава, у кого есть несовершеннолетние дети, с ксерокопиями свидетельств о рождении, для выплат и подарков на Новый год, Первое сентября и так далее. Потом дорога обратно. До одиннадцати ноль-ноль внутреннее совещание – доклады, постановка задач. Документы, будь они неладны, до ночи. Отбой в два ноль-ноль. Утром – всё заново.
И так изо дня в день, изо дня в день…
Личный состав не вижу и не слышу. Организовал стрельбы – не смог присутствовать. Готовлю разлитые «формы», допуски к секретности личного состава, книгу записи больных, журнал вечерней поверки, планы подготовки, взводные журналы. Техника роты у меня нет – висят отчеты по ГСМ, получению и списанию боеприпасов… Идет война, а я не вижу людей: совещания, бумаги, доклады, кабинеты.
Всё это не что иное, как саботаж реальной боевой работы. Циркуляры, спускаемые «сверху», парализуют инициативу и вообще нормальное ведение войны. Увы, это так. Достучаться бы до Герасимова, который, по признанию командования укров, пишет умные книги, достучаться бы до Шойгу, достучаться бы до Путина. Повторяю, с таким ворохом бумаг командиру роты некогда воевать и быть на позиции. Или так: есть риск быть убитым или попасть в плен во время работы с документами, когда враг атакует. Я не призываю к махновщине, порядок должен быть, но не должен превращаться в маразм.