Еще минуту назад ты бегал на обеих ногах, а тут – бах! – взрыв, и всё, что ниже колен, кровавая каша, да и выше колен ноги сильно посечены осколками. Первая мысль: что с членом и яйцами?! Почему-то именно за сохранность половых органов переживаешь больше всего. Хрен знает, почему так; видимо, природой так заложено, что мужчина в первую очередь самец и оплодотворитель самок, а уже потом всё остальное. Вторая мысль – ноги! Мои ноги! Как я теперь буду жить? Как ходить, как бегать, как стоять? Как, черт возьми, в туалет ходить? Как?! И уже тебя тащат к пункту сбора раненых, и боевой товарищ утешает тебя, что ноги херня, главное, жив остался и мужские причиндалы на месте.
А еще можно не получить физическую травму, а просто сойти с ума от всего происходящего на поле боя. Многие боятся слететь с катушек, перспектива доживать жизнь дебилом мало кого прельщает. Когда ты только попадаешь на войну и видишь вокруг себя ветеранов, воюющих не первый месяц, ты понимаешь, что с ними что-то не так, они какие-то не такие. Где-то на третий-пятый день пребывания на войне (если повезло выжить) ты понимаешь, что с бывалыми, обстрелянными парнями что-то не так: бацилла войны поразила их, забрала их душу, навеки изменив человеческую сущность. И тебе суждено стать таким же, как они, потому что иначе на войне не выжить. Если хочешь вернуться домой живым, то изменись, стань человеком войны – homo bellum, если по латыни.
Эти страхи отравляют жизнь и туманят мозг, но со временем ты с ними справляешься и кое-как уживаешься, забывая на время про плен и увечья, и, даже сидя под вражеским артобстрелом, каким-то чудом умудряешься провалиться в зыбкое забытье сна.
Это всё рассуждения интеллектуала и интеллигента, к которым я себя причисляю. А вот тот же Бамут, он же Сема Воршавин, он же Мародер, на такие загоны вообще внимания не обращает. Ему плевать на то, кто там как себя чувствует и из-за чего переживает, он понимает только одну истину: главное – это выжить. Правда, тут есть один немаловажный нюанс: ему важно не просто выжить, а сделать это так, чтобы окружающие не считали его трусом и во время этого самого выживания уничтожить как можно больше солдат противника.
Именно солдат! Тут надо понимать, что если под ствол его пулемета случайно попадет мирный житель Украины, то Бамут ни за что не нажмет на спусковой крючок. Сема считает себя воином, а значит, воюет только с солдатами. И я считаю себя солдатом, и все, кто сейчас находится на захваченном опорном пункте, тоже считают себя солдатами. Это значит, что у нас свой кодекс. Пусть он в какой-то мере наивный и не понятный гражданскому обывателю, сидящему на диване перед экраном телевизора или монитором компьютера, но этот кодекс есть, и мы его чтим.
Сейчас наше подразделение – остатки 10-го ОДШБ – находится в плотном кольце окружения. Противник повсюду. Окружили нас по полной, в два кольца, мышь не проскочит. Идет пятый день круговой обороны.
На второй день осады нам с коптера сбросили посылку – упакованные в пенопласт хитроумные радиоприблуды, которые необходимо было интегрировать, согласно прилагаемой схеме, в оставшиеся в наследство от укропов американские сканеры и электронные девайсы.
Матерясь, шипя под нос ругательства и проклятия в адрес неизвестных мне производителей электроники и выслушивая советы от стоящих за спиной боевых товарищей, я кое-как справился с задачей. Спецаппаратура заработала, и у нас появилась стабильная связь с неизвестным мне Центром, который выдавал материал для моих публикаций и видеообращений.
Наверное, вы хотите узнать, как мы оказались в окружении? Никогда не угадаете! Даже не пытайтесь! Нас не отрезали от основных сил, нас не заманили в ловушку, нас не окружили ночью, застав врасплох. Нет! Мы сами залезли в окружение, целенаправленно атаковав и захватив украинский опорный пункт.
Действовали нагло и решительно, разыграв целое представление, убедив противника в том, что мы не отряд российских штурмовиков, а потерявшееся подразделение иностранных наемников, воюющих на стороне ВСУ. В радиоэфире специально общались на английском и французском языках. Повезло, что кроме меня двумя иностранными языками довольно сносно владел Глобус – пятидесятилетний доброволец из Крыма. Остальные бойцы «Десятки» активно захламляли эфир польскими ругательствами, благо польский язык созвучен остальным славянским языкам, и надо всего лишь склонять как душе угодно такие слова, как «курва» и «пердолить» – вот и все польские маты.