Как бы там ни было, Ворачек привык рассуждать только о фактах, или хотя бы о том, что можно было принять за факты, в крайнем случае, о том, что кто-то пытается выдавать за факты. Занятый такими мыслями инспектор толкнул внутрь дубовую дверь кабинета.
Да, к этому моменту, бесспорным было лишь то, что хозяин дома, пан Франц Майер, владелец оптовой конторы по продаже канцелярских товаров застрелен и до сих пор лежит на ковре, а сам Ворачек отнюдь не уверен в том, что теперь, пусть и небольшое, пятно крови удастся вывести со светлого ворса. Все остальное находилось в области свидетельских показаний, то есть только чуть больше соответствовало действительности, чем прогноз погоды в вечерних газетах, или предсказание известной прорицательницы мадам Вивьен.
Теперь, сидя в кресле и изо всех сил борясь со сном, инспектор вертел в руках листки бумаги, исчерканные тем, что, по-видимому, должно было изображать записи его бесед со здешними обитателями и гостями. По показаниям выходило следующее: покинув праздничный стол, пан Майер поднялся к себе, где и имел неосторожность быть застреленным. Как именно это произошло, сообщить никто не пожелал, причем каждый из присутствовавших знал, включая и гостей, и прислугу, что в нижнем ящике стола пана Майера храниться пистолет его жены, однако...
Первой ничего не смогла сообщить супруга покойного. Женщина, на вид тридцати двух - тридцати пяти лет, рост и сложение среднее, лицо овальное, полное, брови дугообразные удлиненные... кхе... Вот же дурацкая привычка - мерить приятную дамскую внешность подобным образом. Красивая шатенка под тридцать, с неплохой фигурой. Любой мужчина описал бы ее именно так. В кабинет Ирена не заходила, она поднималась в спальню за аспирином. Ничего особенного не заметила и занимала ее в тот момент только головная боль. Из разговора с ней инспектор вынес впечатление того, что госпожа Майер растеряна и подавлена, а голова у нее все еще болит. Зачем он вынес это впечатление, Ворачек не представлял, для протокола оно было абсолютно ни к чему.
Катарина. Это, значит, племянница убитого. Девчонке - лет девятнадцать, ну, может быть двадцать. Даже сейчас она пыталась играть этакую целеустремленную, уверенную и вполне себе самостоятельную барышню. Получалось не очень, девица была слишком расстроена и сидела перед инспектором, нервно перебирая пальцами платок, скорее, с видом отличницы, неожиданно вызванной к директору. Нет, она не слышала звук выстрела, да его и никто, кажется, не слышал, "спасибо" ковру и тяжелой обитой кожей двери кабинета. С дядей они говорили о том, что никого постороннего касаться не может. Нет, они не ссорились. Никаких тайн, просто, рано или поздно, предстоящее ей замужество - это только ее дело, ну, и одного человека. И ей почти удалось убедить дядю, несмотря на его вспыльчивость и упрямство. Что? Ящик с пистолетом? Нет, дядя его никогда не запирал, а разве положено запирать?
Якоб, этот, пожалуй, мог считаться самым полезным источником информации. Старику, со своего стула у гардеробной, была отлично видна лестница. С его слов Ворачек знал, кто и когда поднимался на второй этаж дома, где кроме кабинета еще располагались спальни и библиотека.
- А поднимались, стало быть, только эти четверо, точно, больше никого не было? Вы уверены? Незаметно проскочить никто не мог?
- А-а? Нет. Никак нет, господин инспектор, может кто и думал, что я не замечу, только у меня и мышь не проскочила бы... э-э... только это... кот пробежал наверх, да. Аккурат, когда госпожа Ирена спустилась.
- Хорошо, если вы не против, еще раз, кто поднимался по лестнице, когда и сколько был наверху?
- Сам пан Майер ушел к себе, это когда десять пробило. Через полчаса, Катринка к нему поднялась, часов до одиннадцати наверху была. - Якоб почесал кустистую бровь и стал загибать пальцы. - Потом госпожа Ирена проходила, и вместе с ней горничная Анна чай приносила, только хозяин ей дверь не открыл. Да, такое бывало, если пан Майер не желал, чтоб его беспокоили, он мог не отпереть и дело с концом. А там замок такой с защелкой, если снаружи, то его только ключом откроешь. Значит, Анна сразу и вернулась, а госпожа - минут через пять. После них, сразу же молодой Мазал, этот минут пятнадцать был. Потом еще раз Анна проходила с чаем, но и в этот раз дверь заперта была.
Ян Мазал - инженер механик с внешностью жокея, или какого-то иного некрупного спортсмена, получается, что жених Катарины. По его собственному утверждению, поднялся на второй этаж, в какой-то момент, не найдя среди гостей девушку, вместе с которой и прибыл в дом Майеров. Хозяин кабинета на его стук, дверь не открыл. Молодой человек заглянул в библиотеку, выкурил в тишине сигарету и спустился к обществу, где и встретил свою спутницу.
Последней поднималась Анна, постучала два раза, никакого ответа не получила и вернулась на кухню. Она же спустя час, вместе с Якобом и обнаружила несчастье. Беседа с перепуганной девицей, дополнила коллекцию фактов и их подобий таким экземпляром: выходило, что только горничная и слышала выстрел. Ей показалось, правда, что стреляли где-то на улице. "Ну, или автомобиль так стреляет иногда, знаете? Звук мотора? Нет, только один выстрел. В котором часу?" По времени выходило, что господин Майер получил свою пулю как раз, когда в кабинете... или в библиотеке был Мазал.
Половина пятого. Отпечатков имелось предостаточно, но дверные ручки и пистолет были аккуратно вытерты. Конечно, можно попытаться отыскать на носовых платках гостей какие-нибудь следы смазки, или еще чего-нибудь такого микроскопического, но с этим можно и подождать, пусть сначала капрал привезет фотографа и эксперта. Ворачек расстегнул еще одну пуговицу на жилетке, вытянулся в кресле и прикрыл веки.