— Барбарини предрекал ему, что если он останется — станет великим инженером и архитектором.
— Может, и не знали бы мы такого инженера, если бы он там остался. И в Смоленске стены бы не было.
— Трудно представить. Но на все воля Божия. Он ведь православный человек — Фёдор Конь. Что ему чужбина? В марте 1584 г. он появился в Москве.
— Как же? Он ведь убегал? Его, наверное, в розыск подали? Интерпол?
— Какой тебе Интерпол? Наверное, была какая — то служба, да что Федора искать то было? Мальчишкой ведь совсем сбежал. А вернулся — мастер. Понятно, что надо было как-то заявлять о себе.
— Пошел к царю?
— Не пошел, а подал Ивану Грозному челобитную, сейчас поищу, где-то ведь писала в тетради то своей. А вот, слушай:
«Государю царю и великому князю Ивану Васильевичу всея Руси городовых дел мастеришка Федька сын Савельев Конь челом бьет. А в 7083 г. бежал я раб недостойный Федька в чужие земли и у тамошних мастеров учился. И ныне я могу городовое строение ставить и пруды, и тайники, и рвы копати. А о том тебя государя молю и челом бью, чтобы дозволил жить на Русии и делать работишку, какую ты, великий государь прикажешь! А дать бы мне работишку, чтоб я свое умение показал во имя Божие и во твое государь прославление Государь смилуйся».
— Как он о себе, бабушка? Мастеришка Федька.
— Смирение, Нюша, смирение. Сегодня каждый малыш к себе уважение требует, не просит, прошу заметить, а требует. Личность, видите ли. А личность эта, кроме как требовать, ничего другого еще и не умеет. А тут — мастер, и на тебе, мастеришка Федька!
— Ой, бабушка, правда. И что царь?
— Через неделю ответил. Разрешил жить на родине, а за побег в чужие земли бить батогами пятьдесят раз.
— Знал бы — не вернулся, точно, не вернулся бы!
— Это ты так думаешь со своим характером и личностью. А у него дело было. Он ехал на родину строить во имя Господа, Русь поднимать. Думаешь, не знал про грозный нрав царя? Да уж знал.
— И что?
— Наказали его на Ивановской площади в Кремле, да еще и посадили в Ямскую избу, правда, ненадолго.
— А дальше?
— Пару лет он строил лавки и погреба купцам.
— Погреба? После Италии? Мастер?
— Погреба и лавки. А что было делать? Он должен был показать себя в деле. Тем более после бегства. Кто ему доверил бы строить что-то важное?
— И что? Строил?
— Строил. Через два года его терпение было вознаграждено. В 1586 году ему поручили первую большую работу — строительство укреплений Белого города в Москве. Целых семь лет строили красивейшую стену.
— Бабушка, стоп. А можно на нее посмотреть? Где она в Москве?
— Нет ее. Императрица Екатерина Великая велела царственным своим указом порушить ее.
— Как порушить? Это же красота такая, наверное?
— Красота. Шедевр русского зодчества. Только город рос. А стена эта стояла на месте современного Бульварного кольца.
— Жалко, и ничего от нее не осталось?
— Ничего, только воспоминания очевидцев.
— И что же они вспоминают?
— А то, что Фёдор строил с душей. Старался, чтобы и крепко было и красиво. Поэтому, некоторые башни пришлось перестраивать.
— Почему, плохо строили?
— Фёдор, по-видимому, был большой мечтатель, настоящий творец, а не просто строитель. Об этом непорядке было тут же доложено царю.
— Ивану Грозному?
— Нет, тогда уже правил Борис Годунов.
— И как он, не «грозный»?
— Такой же. Приказал бить Фёдора батогами нещадно.
— Да что же это, бабушка, творилось? Опять батоги?
— Вот так и было. Да разве только в шестнадцатом веке? Сколько истинных патриотов страны погибло, а не только бито было. Не ищи в истории справедливости. Ее делают люди, обычные, грешные, обуреваемые страстями. Поэтому история — тетка злая, сплошные войны да интриги.
— Да уж. Это я поняла. Может, летописцы просто писали об этом больше? Ну что в мирной жизни интересного?
— Может и так. Слава Богу, детка, что ты в мирное время живешь…
— Что еще в твоей тетради?
— Давай ты это перечитай, да подумай, как оформить, а потом дальше пойдем!
Бабушка ушла на кухню. Звякнула крышка чайника, полилась вода. Нюша положила перед собой исписанную круглым бабушкиным почерком тетрадь, открыла следующую страницу.
А в 1597 г. Фёдора Коня послали в Смоленск — строить крепость. О строительстве Смоленской крепости Б. Годунов писал:
«Построим мы такую красоту неизглаголенную, что подобной ей не будет во всей поднебесной… Смоленская стена станет теперь ожерельем всей Руси… на зависть врагам и на гордость Московского государства».