— И долго так будет продолжаться? — спросила девушка, кивнув на кажущийся нескончаемым поток осадков.
— Понятия не имею, — спокойно ответил Костя, и Юля наконец удостоила его взглядом, но и это не возымело эффект, — может несколько часов, а может минут двадцать, кто его знает? Будем время терять?
— А что прикажешь делать? — кратко произнесла Соколова, — Возьмём такси и поедем в аэропорт? Думаешь, мы сейчас его поймаем? — спросила она с вызовом, краем глаза заметив некоторое оживление в их небольшой компании невезучек, выбравшихся без зонта в этот день.
— Сомневаюсь. Можно к метро двинуться, но отсюда до любой станции не близко, — флегматично сказал майор, тоже обращая внимания на поведение людей, а после едва слышно хмыкнул и добавил тише, чуть склонив голову к сотруднице ФЭС, — Все уже успели прочитать надпись из трёх букв на твоей спине.
Юля невольно закатила глаза. Конечно же, да там ведь и не только аббревиатура, но и расшифровка имеется. А появление людей их профессии в общественных местах обычно будоражит публику. Хотя, опять же, снимать и прятать её было уже поздно.
— У нас в запасе всего несколько часов осталось, — напомнил Костя о своём существовании, и майор тоже взглянула на часы. Да, в лучшем случае — парочка с небольшим, если они хотят попасть на этот рейс до Москвы.
— Но там же ливень, — раздосадовано произнесла она, махнув в область неукрытого крышей пространства, где, пузырясь на лужах, одна за одной приземлялись дождевые капли, — ты хочешь… — она не успела договорить, потому что всё и так читалось по его лицу. Естественно, он хотел вытащить её под воду, напора Лисицыну было не занимать, а препятствие в виде дождя — просто ерунда, — Ты серьёзно? — ещё цепляясь за шанс замокнуть только наполовину переспросила она, и мелькнувшая у мужчины тень презрительности подорвала даже эту слабую попытку.
— Соколова! Не будь такой трусихой, не растаешь, — заносчиво бросил Костя, подстёгивая майора, — Момент! Чувствуешь? Мы его упускаем! — без лишних препирательств, он переплёл её пальцы со своими и резко дёрнул под проливной дождь.
***
Пара не бежала, но довольно быстро шла, лавируя между получившимися лужами и отскакивая от брызг машин. Юля ощущала, как тяжелеет намокающая ткань куртки и платья, как мокрые волосы прилипают к лицу, но вместе с тем движение рождало в ней бодрость, а прохладная вода смывала остатки усталости и размарённости от тёплого дня. На женском лице блеснула солнечная улыбка, что не укрылось от Кости на очередном светофоре, и он ответил ей тем же.
Переходя пешеходный переход, Лисицын помог Юлии перепрыгнуть особо глубокую лужу, подхватив её на руки и аккуратно поставив на возвышающуюся набережную канала. Майор в свою очередь втянула мужчину следом, и они оказались на опасно близком расстоянии друг от друга, откровенно столкнувшись напряжёнными взглядами ясных глаз. Их дыхание смешивалось, а капли дождя, стекающие по лицу, стали почти незаметны, и сердце в груди каждого забилось быстрее. Несколько томительных секунд, и лицо мужчины осветила мягкая улыбка. Он буквально заставил себя отстраниться и потянуть Юлю дальше, искоса бросая на неё взгляды:
— А помнишь, когда Садовника ловили в парке, ты мне сказала, что завидуешь парочкам, целующимся под дождём, а мы-то, как дураки, всё бегаем да стреляем.. — произнёс он с улыбкой, но тут же беззвучно чертыхнулся, чуть не споткнувшись и не улетев от того, что Юля резко затормозила.
Глаза девушки широко распахнулись, и она судорожно втянула воздух. Она и не думала, что он помнит. А она никогда и не забывала.
Не забывала, как он раненый появился в её квартире спустя несколько суток полного молчания, и, наспех ею перебинтованный, кинулся в парк на встречу с серийным убийцей. Да, они были моложе и авантюрнее, но Юлька готова была поспорить, что Лисицын и сейчас бы так поступил. Помнила и эту фразу, и то, как момент испортил её бывший-журналист. Помнила и тот ужас, когда у пылающего дома, её пронзила мысль, что он не выбрался. Что она его потеряла. Ту боль, отчаяние и бессильную ярость. И то облегчение, когда родные руки вновь обнимали её, голубые пронзительные глаза с ярким живым блеском смотрели на неё, а губы горячо и страстно целовали.
Пережитые эмоции вновь пробежали мурашками по коже, а сердце Соколовой защемило, и внезапно картинка, раздробленная годами её отсутствия, за один миг вновь встала на свои места.
Она только сейчас заметила, что Костя стоит перед ней совсем-совсем близко, с беспокойством заглядывая в лицо майора, и невольно перевела взгляд с его глаз на губы, но тот кажется и сам давно всё понял, даже если несколько лет назад был слишком занят расследованием, чтобы прочесть намёк. Положив одну руку на талию любимой, он притянул её к себе, сократив расстояние до минимума.
— Зависть — плохое чувство, Юль, — мягко и тихо выдохнул он, осторожно проведя мокрыми пальцами по щеке девушки, которая не могла оторвать от него гипнотического взгляда, и, чуть склонившись и прикрыв глаза, накрыл её губы поцелуем. Осторожным, нежным, трепетным. Пленяющим. И всё, что она могла сделать, это отдаться без остатка этому поцелую под струями воды, обвивая руками его шею, да и ни в чём другом, честно говоря, Юлия в то мгновение и не нуждалась.
Комментарий к Зависть
« Всегда завидовала парам, которые под дождём целуются, а мы бегаем, стреляем, как дураки…» (с) Юлия Соколова [спец-проект «Садовник», 4 серия].
========== Желания ==========
Дождь умывал город с особой нежностью, как мать умывает ребёнка по утрам. И пусть он брыкается и недовольно сопит, когда вода попадает в глаза, но понимает — «надо». И Петербургу это тоже надо было. Смыть с мостовых города пыль, с лиц измученных солнцем и жарой жителей, тоскующих по туману, следы температурных пиков, смыть с прошлого пары людей предыдущие главы, словно размывая акварель в забытом художником альбоме на скамейке в парке.
Они и не замечали ничего, кроме друг друга. Это такое странное чувство, когда влюблён: вроде бы мир становится больше и шире, и ты готов делиться с ним своим ясным и светлым чувством, но при этом всё твоё внимание сосредоточено на одной маленькой точке — другом человеке, который вполне способен заменить тебе весь мир. Они тонули в вертикальной воде, или же просто — друг в друге.
Всё равно было на промокшую едва ли не насквозь одежду, тяжёлые мокрые волосы, в которых путались пальцы, на кончающийся в лёгкий воздух, на улыбки пробегающих мимо прохожих и отчаянные сигналы светофора. Это было похоже на срыв плотины: столько эмоций, переживаний, боли вырвались наружу, сметая всё на своём пути, чтобы под конец осталось самое простое и очевидное — эта химия между ними никогда не исчезнет. Оторваться от желанных губ было невозможно сложно и то только для того, чтобы сделать глоток кислорода и увидеть блеск голубых глаз напротив.
Но в конце концов мир вокруг всё же нарушил их ограниченное пространство, потому что игнорировать весёлый, но раздражающий сигнал автомобиля, замершего на мосту в заторе, не было никакой возможности. Костя и не мог представить, чтобы отпустить её сейчас — Юля ведь такая, только разомкни руки, и она упорхнёт, а этого он больше не допустит. Эмоции зашкаливали, а сердце колотилось внутри грудной клетки, и от переизбытка чувств, он легко подхватил её на руки, прокружив вокруг себя.
— Костя, ну что ты творишь! — её улыбка и серебряный смех затмевали ему даже самые тяжёлые тучи, но всё же мужчина опустил Соколову на землю, крепко прижимая её к себе, ощущая тепло её тела сквозь ставшую тонкую от воды ткань.
— Я скучал. — произнёс он тихо, невесомо целуя девушку в макушку. И он не лгал ни на мгновение, ведь, только произнеся это вслух, осознал, насколько точно это является правдой. Костя скучал по её обворожительному смеху, по её улыбке, по искрам в серо-голубых глазах, даже если они выражали злость их обладательницы, по мягкости её пушистых волос, по едва ощутимому её собственному аромату, по шёлку кожи, по теплу её тела, которое хотелось прижать к себе, спрятать, словно сокровище, внутри себя и никогда не отпускать. Да он даже скучал по её шуткам, подколам и ядовитым замечаниям, по её ревностным взглядам и оглушительно резким поворотам, когда она не желала продолжать разговор. Ему так её не хватало, и если это не любовь, то он не знал, какой магией пользуется эта рыжеволосая ведьма, способная лишь одним поцелуем перечеркнуть пять лет его жизни без своего присутствия.