– Точно, Роу, это расфуфыренный господинчик, как я тебе и говорил, бросил незнакомец через плечо своему дружку. – Но другой парень, пожалуй, годится. Ему бы в самый раз быть боксером. Так или этак, мы-то уж узнаем, на что он способен.
– Эй ты, как там тебя зовут, – сказал баронет, – ты чертовски нагл! Еще немного, и ты получишь хлыстом по физиономии!
– Поосторожней, хозяин! Считай, что я этого не слышал.
– Зато я слышал о тебе и о твоих замашках! – заорал разозленный офицер. Я покажу тебе, как останавливать моих лошадей на королевской большой дороге! Ты в этот раз ошибся, мой друг, в чем скоро и убедишься.
– Поглядим, – отозвался незнакомец. – Кто его знает, хозяин, может, мы все убедимся в чем-нибудь до того, как расстанемся, а пока придется одному из вас выйти и показать, умеет ли он работать кулаками, а то дальше не поедете.
В один миг Стивенс выпрыгнул из экипажа на дорогу.
– Если тебе так хочется подраться, тебе просто повезло, – сказал он, – я зарабатываю боксом себе на жизнь, так что не говори потом, что тебя не предупредили.
– Разрази меня гром! – радостно завопил незнакомец. – Да он и впрямь боксер, Джо, как я и думал! Наконец не какая-то размазня, а что-то настоящее. Вот, парень, ты и встретил того, кто тебя одолеет. Ты никогда не слыхал, что говорил мне лорд Лонгмор? «Обычному человеку тебя не побить, для этого нужен специально сделанный!» Вот что говорил лорд Лонгмор. Так-то вот!
– Это было до того, как появился Бык, – проворчал, впервые нарушив молчание, человек, державший лошадей.
– Хватит меня дразнить, Джо! Еще раз я услышу о Быке, и мы с тобой рассоримся. Бык меня побил однажды, но посмотрим, управится ли он со мной, если мы еще когда-нибудь встретимся. Ну, а ты, парень, что обо мне думаешь?
– Думаю, что наглости у вас предостаточно.
– Наглости? А что это такое, наглость?
– Бесстыдство, бахвальство, хвастовство – вот что.
Слово «хвастовство» подействовало на незнакомца удивительным образом. Он шлепнул себя по ляжке и разразился тонким, похожим на жеребячье ржание смехом, а следом за ним рассмеялся и его угрюмый приятель.
– Лучше не скажешь, дорогуша, – проговорил этот последний. – Хвастун слово самое для него подходящее. Что ж, луна светит, но как бы ее не затянуло облаками. Давайте-ка начинайте, пока светло.
Баронет между тем все с большим изумлением разглядывал одежду незнакомца, остановившего лошадей. Многое в ней подтверждало, что незнакомец имеет отношение к лошадям, хотя даже в этом случае одет он был очень старомодно и странно. На голове у него красовалась когда-то белая, а теперь пожелтевшая касторовая, с длинным ворсом шляпа вроде тех, что носят некоторые кучера запряженных четверкой экипажей: тулья в виде колокола, а поля загнуты. Пуговицы на его фраке табачного цвета, с короткой талией, были стальные. Спереди, где фрак не закрывал грудь, виднелся полосатый шелковый жилет, ниже кожаные бриджи, а потом синие чулки и туфли. Вся его угловатая фигура излучала силу. Этот Задира из усадьбы Броукасов был явно личность незаурядная, а у молодого драгунского офицера вырвался смешок, когда он подумал, какую славную историю он будет рассказывать в офицерской столовой об этой чудной фигуре в одежде давних времен и о тумаках, которые тому достанутся от лондонского боксера.
Билли, юный грум, уже выхватил уздечки у крепыша и держал теперь лошадей сам, но лошади почему-то дрожали и покрылись потом.
– Сюда! – показав на ворота, скомандовал крепыш.
За воротами, куда он показал было зловеще темно и странно: столбы ворот были разъедены временем, над дорожкой, которая вела вглубь, тяжело нависли ветви деревьев. Ни баронету, ни боксеру то, что они увидели, никакого удовольствия не доставило.