Мы часто обедали вдвоем или, в его случае, завтракали. Его рабочий день начинался около полудня и длился до трех часов ночи. «Ну, Терри, какие сегодня новости в морге?», спрашивал я, когда мы усаживались за столик. И Терри с бодрым, прозаичным видом, который был бы отвратительным, не будь он столь забавным, на одном дыхании выпаливал подробности последнего загадочного убийства.
Именно тогда я узнал его историю, предшествующую его существованию в «Почтовой Депеше». Насчет себя он был абсолютно откровенен, и если половина его рассказов была достоверна, то он испытал немало удивительных приключений. Иногда я крепко подозревал, что репортерский инстинкт опережал факты и что по ходу рассказа он приукрашивал события.
Его отец, Терри-старший, был ирландским политическим деятелем, обладавшим изрядным количеством возможностей и некоторой известностью в Ист-Ривер-сайд, в городе Нью-Йорке. Свое первое образование мальчик постиг на улицах (его отец стал работать школьным надзирателем[2]), и оно было доскональным. Позднее он прослушал более теоретический учебный курс в Нью-йоркском университете, но я полагаю, что именно его ранние «университеты» дольше всего служили ему верой и правдой и, в конце концов, оказались, вероятно, более полезны. Вооруженный таким образом, он неизбежно должен был стать звездным репортером. Он не только писал свои новости в развлекательной форме, но первый «делал» новости, о которых писал. Когда совершалось какое-нибудь громкое преступление, озадачивавшее полицию, Терри имел раздражающую привычку разгадывать загадку самостоятельно и публиковать подробный отчет в «Почтовой Депеше», в котором слава вульгарно приписывалась «нашему репортеру». В газете прекрасно сознавали, что Теренс К. Пэттен был ценным приобретением для ее округа. Они посылали его по различным поручениям в разнообразные нескучные части света, и, исполняя свой служебный долг, он сталкивался с разными случаями. Приходится признать, что, исполняя свои роли, он не всегда бывал привередлив. Он путешествовал по Средиземному морю в качестве помощника кока на яхте одного миллионера и между трапезами подслушивал секретные разговоры. В поисках некоего уличного торговца, которого он подозревал в совершении преступления, он бродил по стране с обезьяной и шарманкой. Он способствовал революции в Южной Америке и поднимался в воздух в привязном военном аэростате, который сорвался с привязи и улетел.
Однако все это не имеет отношения к нашему рассказу. Я лишь хочу описать его подвиг на примере одного случая, который он величает не иначе как «Загадка «Четырех Прудов». О нем уже писали репортажи по мере того, как изо дня в день становились известны очередные подробности. Но газетная история десятилетней давности так же мертва, как если бы она была написана на пергаменте, и поскольку Терри сыграл довольно знаменательную роль, а многие детали тогда замалчивались, я думаю, что она заслуживает быть облеченной в более долговечную форму.
В дело «Четырех Прудов» я впутался окольными путями, как раз через историю Паттерсона-Пратта. Я много трудился над делом о подлоге, – в течение девяти недель я посвящал ему каждый день и практически каждую ночь. У меня вошло в привычку лежать без сна, ломая голову над деталями, когда я должен был спать, а такая работа убивает человека. К середине апреля, когда напряжение вышло за рамки, нервы у меня развинтились настолько, насколько это может случиться у нормального здорового парня.
На этом этапе вмешался мой доктор и велел отдохнуть в каком-нибудь тихом местечке, вне пределов досягаемости нью-йоркских газет; он посоветовал порыбачить на Кейп-Коде[3]. Я безучастно поддержал эту идею и пригласил Терри поехать вместе со мной. Но он высмеял мнение, что из такой поездки можно извлечь как удовольствие, так и выгоду. Это было слишком далеко от средоточия преступлений, чтобы заинтересовать Терри.
– Чёрт побери, парень! Я бы с удовольствием провел отпуск посреди пустыни Сахары.
– О, рыбалка придаст сил, – сказал я.
– Рыбалка! Мы умрем от скуки раньше, чем успеем заморить червячка. К концу первой недели я прибью тебя ради одного только развлечения. Если ты нуждаешься в отдыхе – а вид у тебя довольно неважный – выбрось из головы эту мороку с Паттерсоном и займись чем-то новым. Отвлекающее средство – вот лучший отдых на свете.