Обычно там, где принцесса появлялась, дорожки чистились, пыль прибивали, разбрызгивая розовую воду. Здешняя деревня была не такой приглаженной, как те места, где разрешали гулять Анне-Марии.
Но на её неопытный глаз деревня смотрелась вполне прилично. Ухоженные подворья с деревьями и цветами были совсем не такими, как в королевском парке. Каменные дома под черепичными крышами напомнили о нянькиных сказках. Упитанные собаки, круглолицые селяне и пухлые малыши, смотревшие на Анну-Марию круглыми глазами, намекали, что от голода здесь не страдают.
Единственное, что отличало местных жителей – это ненормальная любовь к розовому цвету. Буквально все попадавшиеся на пути жители, от младенцев до стариков, были одеты в один и тот же оттенок розового. Различался цвет лишь степенью насыщенности: от пастельных оттенков до яркой фуксии. Анну-Марию это удивляло, а скоро даже стало немного раздражать.
Большинство жителей деревни были смуглыми и темноволосыми. Этот холодный оттенок розового им совершенно не шёл. «Раз они так любят розовый цвет, то подобрали бы тёплые тона. Всё было бы лучше», – думала принцесса.
Деревенька была небольшой и под руководством пастушка и задававшей темп энергичной принцессе все довольно быстро дошли до дома старосты. Крепкий темноволосый мужик встречал Анну-Марию со спутниками уже у калитки. Видно, молва о необычных гостях их опередила.
За спиной старосты стояла такая же крепкая статная женщина и юная рыжеволосая красавица, видимо, жена и дочь. Женская половина семьи старосты жадно рассматривали прибывших издалека путешественниц. Староста же явно пытался определить, кто в этой компании главный, и кто это такие вообще. Чего можно ждать от незваных-непрошенных гостей?
Анне-Марии не очень хотелось начинать переговоры, хоть она и была принцессой: «Я же ребёнок, пусть взрослые сами договариваются», – подумала она.
Если бы здесь был капитан Авгус, то он сразу сказал старосте, что им надо от него. Но капитан задержался у кузнеца и без него разговор вначале не завязывался. Староста молчал, глядя на взрослых гостей поверх головы девочки, а те тоже не открывали рта, считая, что говорить должна принцесса.
Наконец вперёд выступила миль Клара Греттен. Своим скрипучим голосом она важно произнесла:
– Милейший, к вам в село прибыла сама принцесса Анна-Мария-Елизавета Берилийская со своей свитой. Я её гувернантка. Ты, как я понимаю, староста?
Услышав о появлении перед ним столь высокопоставленных особ, староста принялся усердно кланяться, восклицая, как он счастлив видеть «Вашу милость Ваше Высочество». Его семейство ограничилось одним поклоном, но глубоким, в котором они и замерли.
Анна-Мария поспешила остановить его, попросив представиться.
– Я Джако Фарин, староста этой бедной деревни. Моя жена Килина и дочь Уля, – назвал он своих женщин.
– Не такая уж твоя деревня и бедная, если судить по тому, что я вижу, – вновь вступила в разговор гувернантка. – Но мы к вам не налоги собирать приехали. Сейчас нам просто хотелось бы передохнуть, пока кузнец лошадей подковывает. Есть ли тут у вас таверна или что-то ещё, где можно посидеть, перекусить?
– Зачем же куда-то идти? – заторопился староста. – Сейчас Килина вам стол накроет, посидите у нас, расскажите о новостях. Лучше, чем в моём доме, принцесса нигде не отдохнёт! А таверны у нас нет.
– Спасибо за приглашение! – с милой улыбкой поблагодарила принцесса и шагнула к калитке.
Но не успела сделать даже шаг. Анне-Марии показалось на мгновение, что она взлетела. Это стоявший за её спиной охранник подхватил её и переставил себе за спину. Второй же решительно попытался войти во двор, оттесняя старосту.
Староста попятился, боясь невежливо показать тыл столь высокородным особам, и наткнулся на стоявшую сзади жену. Нелепо взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, и повалился на супругу. Та хоть и была женщиной крепкой, но под его тяжестью не устояла. За ней упала дочь.
Стражник, не успевший остановиться, запнулся о старосту и завершил композицию «Одним шаром три кегли».
– Бинго! – тихо хихикнула принцесса, выглядывая из-за спины охранника.
После небольшой суматохи проход во двор был освобождён и принцессе, наконец, удалось пройти в дом и расположиться в светлой белёной комнате. Чтобы не мешать хозяйкам, суетящимся возле стола, принцесса с дамами сели на лавку под окном. Миль Греттен правда перед этим пофыркала немного, достала лорнет, чтобы тщательно осмотреть сиденье. Затем провела белоснежным платком по лавке и лишь убедившись, что он по-прежнему бел, наконец присела.