Вика открыла глаза и увидела, что обстановка в спальне не имела ничего общего с тем, что она ранее придумала в своем сне, а также со временем Эвана и его жены, а сохранила интерьер и атмосферу эпохи Беатрис.
«Это ее последний оплот. То, за что она цепляется, – услышала Вика голос Лизы, – поэтому тут все именно так, как помнит сама Беатрис».
Друг за другом, не расцепляя рук, Эван, Лиза и Вика прошли в комнату, где возле окна, обхватив себя руками, стояла Беатрис, почти как Виктории незадолго до этого. Ее трясло от страха и злости, но она ничего не могла с собой поделать. Те, кто шел на нее, обладали большей силой, нежели она, а свет, теперь лившийся со всех сторон, еще более ослаблял ее.
– Не подходите или я вас уничтожу! – закричала ведьма, после чего выкрикнула несколько заклятий, значения которых Виктория не смогла понять, но направлены они были явно против нее и четы Бухан. Однако ни одно из заклинаний или проклятий, коими они и являлись на самом деле, не возымело действия. Вокруг Виктории, Эвана и Лизы образовалось что-то вроде барьера, который не могло пробить колдовство Беатрис.
– Твое время давно ушло. Ты должна покинуть этот мир навсегда, – раздался голос Лизы.
– Ты задержалась в нашей семье. Пора прощаться, – вторил ей Эван.
Все трое медленно приближались к колдунье, от чего та стала отступать и вжиматься спиной в стену.
– Нет, я никогда не уйду! Вы не сможете одолеть меня!
– Сможем. Я хотела осуществить это еще много лет назад, когда поняла, чем являлся твой браслет, но не смогла этого сделать, а ты, поняв, что над тобой нависла угроза, решила убрать меня с пути. Особенно четко ты это осознала, когда я нашла ту кисть, что ты спрятала. Кисть того несчастного человека, чью жизнь ты также погубила, – сказала Лиза.
Виктория вдруг поняла, что мать Брюса давно знала о Беатрис, но ведьма смогла наслать на нее тяжелую болезнь, так что той не удалось положить конец этой истории и уничтожить, как полковника Бэйли, так и Беатрис.
– Виктория смогла снять заклятие с души Рэндольфа и отпустить его из этого мира. Пришел и твой черед, – раздался голос Эвана.
Втроем они подошли к Беатрис. Ведьма захотела убежать и кинулась вперед, но не смогла пробить невидимой стены, возведенной Эваном и Лизой. Беатрис лишь резко остановилась, а Лиза, воспользовавшись моментом, быстро встала у нее за спиной и взяла за руку своего мужа. Так Вика, Эван и Лиза образовали круг, в центре которого теперь стояла Беатрис, в ужасе оглядывавшаяся по сторонам. Отовсюду исходил теплый свет, причинявший ей боль, а она не могла выбраться из этого кольца, равно как и применить свою магию. Ведьма чувствовала, что попала в капкан, и выхода из него нет.
Виктория не знала, что нужно делать дальше и лишь смотрела на испуганное лицо Беатрис, так сильно походившее на ее собственное. Где-то внизу живота она чувствовала тепло и любовь, словно ребенок, находившийся у нее в утробе, пытался оказать ей поддержку и дать силы.
«Спасибо, малыш. Я уже люблю тебя», – мысленно поблагодарила она его и почувствовала, как оба Эван и Лиза стиснули ее руки еще крепче и начали медленно двигаться по кругу, не переставая при этом смотреть на Беатрис. Втроем они закружились вокруг ведьмы, как дети во время хоровода.
«Уходи!», «Покинь нас!», «Оставь этот мир!», «Ты уже давно умерла», – слышались отовсюду голоса Эвана и Лизы. Их голоса отлетали от стен, эхом раздавались во всему дому, меняли тональность и громкость и тут же становились прежними. Они сводили сума Беатрис, от чего та схватилась за уши и громко закричала.
– Тебе не место среди нас, – сказала Виктория и ее голос, как до этого голоса мистера и миссис Бухан, также отразился ото всех стен и громом прокатился по дому.
– Нееет! – выкрикнула Беатрис и рухнула на колени, продолжая закрывать уши руками.
Но Эван, Лиза и Виктория все продолжали и продолжали кружиться вокруг ведьмы, а их голоса все также непрерывно звучали во всем доме, смешиваясь в единый гул, иногда почти неразличимый.
Сквозь пальцы Беатрис, приложенные к ушам, начала сочиться кровь. Ведьма кричала, но голос ее начал постепенно ослабевать, а в какой-то момент и вовсе пропал, уступив место лишь едва различимому шипению.
Тело ведьмы, некогда молодое и красивое, начало морщиться и сжиматься на глазах. Виктория увидела, как оголённая спина и белые руки Беатрис сделались желтыми и испещренными морщинами. Позвонки и ребра выступили из-под кожи, а пальцы скрючились, как от артрита. Длинные шелковистые волосы колдуньи в раз потеряли свой блеск и красоту и стали седыми, а кое-где и вовсе выпали, оставив проплешины на черепе Беатрис.