Тома потянул меня за рукав куртки – мол, наплевать на них. Однако я стоял к этой компании так близко, что слышал каждое слово, даже когда они шептались.
– Ну и дыра, – сказала Шарлотта, причём довольно громко – специально, чтобы я услышал. Правда, не настолько громко, чтобы её слова разобрали взрослые. – Пара жалких домишек и какие-то развалины. Кому только в голову пришло привезти нас сюда, это же полный отстой.
Глава 4
Ренн-лё-Шато окутала темнота, и маленькая уснувшая под снежным одеялом деревенька, казавшаяся такой мирной и уютной несколько часов назад, выглядела теперь мрачной и недоброй. На улице ни одного фонаря. Когда нас повели ужинать в столовую – буквально в нескольких метрах от дома, где нас поселили, – взрослым пришлось подсвечивать путь карманными фонариками. Под ногами поскрипывал снег, и я сразу вспомнил, как мы ездили кататься на лыжах в Итальянские Альпы.
Хозяин сказал, что зимой столовая обычно не работает, поэтому пригласил двух поваров из соседней деревни, чтобы прокормить нас в ближайшие три дня.
Столовая оказалась большой вытянутой комнатой, уставленной разномастными столами и стульями. В глубине её виднелся огромный камин, и один из поваров разводил в нём огонь. Вот только комната так и не прогрелась до конца ужина, так что некоторые – и я тоже – сидели в куртках. На стенах из грубого камня, куда ни посмотри, прилеплены чёрно-белые фотографии и статейки из старых журналов. На одной я увидел священника – похоже, аббата Соньера, – он в полном облачении стоял перед алтарём. На другом снимке с гордым видом позировала толпа людей, все с лопатами и заступами. И ещё там были разные вырезки из газет о знаменитом кладе в Ренн-лё-Шато.
Такое впечатление, что деревня до сих пор жила этой историей с сокровищами. Я бы легко поспорил на всё содержимое моей копилки: не появись в Ренн-лё-Шато кюре-миллиардер, никто бы в жизни не узнал, что есть на свете такая деревушка.
После десерта мы сквозь снежные вихри, которые снова закрутились над деревней, добежали до дома, где нам выделили комнаты для ночёвки. И вот мы снова в просторном нижнем холле. Наши сопровождающие ещё раз провели перекличку. Конечно, отозвались все до одного – а как иначе? Будем честны: здесь и пойти-то некуда.
Широкая деревянная лестница вела вверх, к спальням, которых хватило на всех наших ребят из двух автобусов. Перед ступеньками выстроилась длинная очередь – мама и ещё кто-то из родителей собирали у нас мобильные телефоны. Процедура была ежедневной и обязательной на протяжении всей экскурсии. Многие горевали, расставаясь со своими ненаглядными гаджетами, ворчали, сердились – хорошо, что мне без моей замшелой древности ни жарко ни холодно. До половины одиннадцатого, когда гасили свет, у нас было свободное время. Около камина, где лежали разные настольные игры, я заметил деревянный ящичек с шахматами и решил прихватить его с собой. Тома, увидев, что я проверяю, все ли фигуры на месте, только пожал плечами.
Ну вот, мы выполнили всё, что от нас требовалось, и наконец-то добрались до нашей комнаты. Похоже, ей была уже не одна сотня лет и на протяжении этого времени никто ничего в ней не менял, сохраняя её первоначальное убранство, чтобы однажды сдать целиком в музей. Две узенькие кровати стояли у противоположных стен напротив друг друга, а у стены в глубине стоял массивный платяной шкаф с зеркалом точь-в-точь как у моей бабушки. Деревянные полы скрипели, пружины на кроватях тоже, им жалобно вторили дверные петли. Казалось, весь старый дом жалуется при каждом нашем движении. Посередине комнаты лежал ковёр – суперкрасивый, с рыцарями на фоне средневекового замка, и мы с Тома улеглись на него.
Тома показал на свободную стену и сказал:
– Представляешь, какой классный экран! Если подключить приставку, можно всю ночь смотреть спортивные соревнования.
– Ай-ай-ай, вот незадача: у нас только и есть, что старинная игра в шахматы.
– Если б я не сдал смартфон, посмотрели бы какой-нибудь сериал или видео. Узнали бы всякие подробности об этом кладе…
– Послушай, неужели тебе чего-то не хватает? – спросил я, едва сдерживая смех. – Видишь вон там большое зеркало? Ага, на шкафу. Скажи себе, что это экран, и включи воображение.
Тома несколько секунд смотрел на меня очень серьёзно, а потом расхохотался. Прямо покатился со смеху, запрокинув голову.