Из-за складок одежды выглядывала вторая пара глаз. В тенях сморщенное лицо старухи улыбалось, оголяя два ряда кривых зубов. Казалось, первую набросал ребенок, а к «другой» приложил руку настоящий художник.
Сэмюэль покосился на стоящего рядом Дерека.
— Нравится? — заметил взгляд парня мужчина. — Пара часов ушла на эту морду. Зато как глядит! Прям в душу.
— ... О ней вы тоже прочитали в книгах?
— Ага. Одна из богов. Двуликая Матерь. Ее нету в... действе. Не хочу звать это ритуалом, сам понимаешь.
Сэмюэль медленно кивнул.
Он не знал этого имени. Среди Пятерни не было никого похожего на нее. И парень впервые видел бога напоминающего человека.
По коже пробежали мурашки.
— Но тогда зачем?
— Не знаю, — пожал плечами Дерек. — Верю, что так лучше. А почему... не знаю. Просто верю.
Мужчина обыденно налил в тарелку вина до отметины и отставил бутылку.
— Встаёшь на колени на пять секунд, — указал он на пол, — Затем поднимаешься и ровно столько же неподвижно стоишь.
— Я не уверен...
— Не трусь, Сэмми! — хлопнул по правому плечу мужчина. — Все будет хорошо.
Сэмюэль молча кивнул.
Они встали плечом к плечу перед алтарем. Дерек опустился на колени, и парень повторил.
«Раз... два... три, — считал он, — ... четыре... пять».
Оба поднялись почти одновременно. Отсчет пошел с начала. Когда Сэмюэль дошел до тройки, тело пробрала дрожь. По коже забегали мурашки. Глубоко внутри. По коже «под настоящей кожей».
В ужасе парень отскочил ровно на пятой секунде, и внутренний патефон заиграл давно знакомую мелодию. Сэмюэля накрыла волна благоговения, а следом на разум обрушилась досада. Зудящее чувство незавершенности.
«Как с портретом! — мысленно воскликнул он. — Один в один!»
— Ну как? — следом отошел Дерек. — Ободряет же, скажи? Вжух, и нет больше никаких тревог.
Сэмюэль приподнял бровь.
«Он ощутил что-то иное?» — подумал парень, а затем помотал головой.
— Да, — соврал он. Сегодняшний день истощил Сэмюэля. Сейчас парень желал только лечь в кровать и уснуть.
Он покачнулся.
— Ты как, Сэмми? — схватил Сэмюэля за плечи Дерек.
— Хорошо, — снова соврал он. — Только устал чуть-чуть.
— Точно! — хлопнул себя по лбу мужчина. — Извини за это все... Можешь занять комнату Адама.
— Спасибо, — побрел парень к выходу в коридор. — ... Спасибо, мистер Нейви.
— Спокойный грез, Сэмми. — на прощание сказал Дерек.
Спальня Адама располагалась дальше по цветастому коридору. Когда парень щелкнул переключателем лампы, на столе блеснули десятки огоньков. Армия медных солдатиков. Весь стол был их полем боя. Сцена выглядела фальшиво из-за отсутствия препятствий, только обширные просторы, где все видят всех. Солдатики были чистыми.
Чуть сбоку от стола возвышалась позолоченная труба граммофона. Он стоял на табуретке. Такой же чистый, как и вся комната.
«Слишком чисто для комнаты умершего», — подумал парень, озираясь.
Это сбивало с толку. Кухня, где Дерек завтракал каждый день, выглядела давно покинутой. В тоже время комната Адама лучилась жизнью, словно покойный еще жил здесь.
«Не важно», — заключил Сэмюэль. Он слишком устал, чтобы думать.
Парень бросил верхнюю одежду и портфель на стул у изголовья кровати. Стоило голове упасть на жесткую подушку, Сэмюэль уснул.
▪ ▪ ▪
Он стоял перед плитой в родной квартире и ждал. Высматривал в желтом смоге верхушки прямоугольных силуэтов. Они не менялись, сколько бы лет не прошло. Но от чего-то парень продолжал наблюдать за ульями каждое утро, как это делал отец.
Он тяжело вздохнул. Сэмюэль поглядел на ржавую кастрюлю, чтобы проверить, не готова ли гречка. Вода под крышкой пузырилась, а плавающая в кипятке крупа наполняла кухню терпким ореховым запахом. Еще не готова.
«Улли скоро проснется, — подумал он. — Думаю, успею».
От скуки парень принялся посвистывать когда-то услышанную мелодию и пританцовывать в такт. Но, стоило половице под ногами жалобно проскрипеть, он замер. Вытянулся по струнке смирно. Прислушался.
«Разбудил?» — развернулся он к коридору.
За стеной обыденно ссорились мистер и миссис Ленски, а сверху доносились глухие шаги. Вдруг в проходе из теней вынырнула невысокая фигура. Девушка в льняной пижаме. Надин Берислави.
— Чую запах гречи, — завороженно протянула она.
Длинные каштановые волосы, белоснежная кожа. Но больше всего Сэмюэль любил в жене большие голубые глаза. Глаза, которые скрывались под толстым слоем кожи вместе со ртом и носом.