Парень стоял, опираясь на трость, в маленькой комнатке. По ощущениям она была чуть больше кухни в улье. Одновременно здесь могли ютится четыре-пять человек. Подвальная библиотека напоминала погреб какой-нибудь старушки из отдаленной баронии, только вместо закруток на зиму полки ломились от стоящих вплотную томов.
«Я жалок».
Взгляд бегал по названиям на корешках. Искал книги, которые упоминались в Странствиях в ночи. Из-за скудного количества томов осмотр занял двадцать минут. Парень не нашел ни одной.
«На что мне жить?»
Следом он проверял имена знакомых авторов. В основном Сэмюэль искал фамилию «Рузов». Их род посвятил поколения изучению тварей из грез, поэтому парень думал, что они должны знать, как бороться с феями.
Взгляд приковало имя «Ян Рузов» на одной из обернутых в кожу книг. Сэмюэль, не задумываясь, вытащил ее из крепких объятий соседних томов.
«Потерянные. Сборник историй о встречах с вестниками», — гласили пузатые чернильные буквы на обложке.
Открыл на первой странице. Содержимое оправдывало название. Ян Рузов объездил всю страну, обошел архивы в каждом графстве и маркизате в поисках задокументированных случаев встреч людей с вестниками. Одной из подобных историй был рассказ про мальчика, который упоминался в Странствиях в ночи.
«Я прям как отец».
Некоторые случаи вскрылись спустя десятки лет. В основном в большинстве принимали участие вестники из мастерских Гнили, Упадка и Насыщения. О представителях Цепей была всего одна история, а о Бури — три. Ян Рузов объяснил редкость упоминания последней невозможностью понять большинство записей. Буквы плясали, словно веселящиеся на свадьбе крестьяне. Иногда письмена принимали нечитаемую форму: предложения обрывались на середине, слова заменялись на чернильные кляксы. Временами автор находил папки с пустыми листами, будто к ним никогда не прикасалась рука человека.
От чтения историй про встречи с вестниками Гнили у Сэмюэля пробежал холодок по спине. Первый бог властвовал над событиями. Точками на временной шкале. А потому влияние вестников не всегда можно было обнаружить сразу. Одна женщина после встречи с чудовищем в древнем храме спустя десять лет родила ребенка, который впоследствии вырезал всю семью. Болеющий страшным недугом мужчина, который шел на поправку, после вызова вестника во сне так никогда и не выздоровел. Начало и конец. Одни создавали в будущем события, другие пожирали окончания.
«Но больший ужас вызывают те, кто играют с прошлым, — писал Ян Рузов. — Одна мысль о существовании подобных тварей вселяет в меня безнадежность».
Сэмюэль перелистнул на главу с вестниками из мастерской Упадка.
Первая история повествовала о девочке, нашедшей в лесу чудовище. На следующий день она ничего не помнила, а затем снова побежала в тот лес. И на следующий день тоже. Она продолжала бегать туда каждый день. Снова и снова. Ее память сбрасывалась каждое утро. Спустя годы обнаружили другую странность — девочка не старела. Она застряла в одном дне, не способная понять, что происходит. Мир продолжал движение. Через десяток лет барония вымерла; там, где девочка нашла вестника, построили храм; а саму жертву сожгли охотники за мистикой, но она возродилась на следующее утро. Дитя живо на день написания книги.
«Попросить мистера Нейви приютить меня? — подумал Сэмюэль. — Нет! Нельзя... Не хочу быть ношей, как отец».
Мысли листьями опадали на озеро разума, постепенно покрывали всю его поверхность, захватывали внимание. Парень обнаружил, что уже пятнадцать минут смотрит на одно предложение. Помотал головой.
«Бесполезно. Я думаю только об одном... Так не пойдет. У меня ничего не выйдет, — опустил книгу и сжал переносицу. — Слишком много проблем. Нужно что-то решать. Но что? Какие у меня есть варианты?»
Люк в потолке открылся со скрипом.
— Время вышло, Джейми Нургов! — раздался сверху крик миссис Краговой.
И Сэмюэль вылез из подвала.
▪ ▪ ▪
Внутренности храма Пятерни захватывали дух. Поддерживающие высокий потолок молочные колонны, бьющие через мозаики на стенах лучи солнца, и уходящие к выходу ряды деревянных скамеек.
Сэмюэль сидел на ступенях на подходе к алтарю, в животе водоворотом крутила боль, а левая рука крепко сжимала шершавую рукоять Подделки. Он не мог больше откладывать решение проблемы с феей. Несчастья в жизни продолжали появляться, как больные во время очередной чумы. Парень чувствовал, что увольнение только начало. Всего лишь отпущенный на вершине снежного склона комок, что спустя время вырастет в огромную глыбу.