Поэтому Сэмюэль даже не думал об артефакторике. Он ничего не соображал ни в формулах, ни в клетках душ. Ноль шансов на успех, и сотни возможностей закончить как бедный Ронни.
Парень прикусил губу. Покосился на стоящие на прикроватной тумбочке стеклянные банки со снотворным. Оставались только грезы.
— Если откушенная во сне рука воздействовала на настоящую... Значит, нужно отрастить потерю там же, — закинул он в рот половинки лекарства и рухнул на кровать. — ... Правда, я очень сомневаюсь. Главное — не потерять, что-то еще.
Глава 10. Король
Сэмюэль привык быть один. Со смерти отца прошла неделя, и теперь пустующая квартира потеряла прежний холод и обреченность. Парень думал, что утрата будет терзать сердце месяцами, что вцепиться в душу мертвой хваткой и будет резать изнутри после каждого пробуждения или возвращения с работы. Но нет. В смерти не было ничего необычного. Добрый и заботливый отец в памяти исказился в бесполезного нахлебника, который до самого конца отказывался принимать суровую действительность и что-то менять. Сейчас Сэмюэль чувствовал только жалость и непринятие. Больше всего он боялся повторить судьбу отца. Стать обузой.
Парень стоял один за плитой и наблюдал, как в кастрюле от жара лопались пузырьки. За окном обыденно сквозь плотный желтый смог светило утреннее солнце, а из тумана мана-отходов выглядывали прямоугольные шапки ульев.
Вдруг острая боль пронзила живот. Сэмюэль рухнул на колени, держась за край плиты левой рукой.
— Я... сплю! — понял он.
Парень повернул голову к обеденному столу. Там стояла верная подруга — трость. Она опиралась на стул, за которым обычно сидел Дэнни.
Прикусив губу, Сэмюэль дохромал до нее.
— Никого, — пробурчал он.
Впервые во сне никого не было. Обычно парню снились людные места: школа, театр, цех, графская библиотека. Пустую квартиру он видел в грезах лишь единожды. Когда впервые встретил фею. Но то был осознанный сон.
До смерти отца Сэмюэль часто видел его в грезах вместе с матерью.
— Возможно, я избегаю его? — высказал парень первую пришедшую мысль. — Да не... Чушь какая-то... Соберись, Сэмми. У тебя есть цель.
Сэмюэль положил трость на мутный обеденный стол и посмотрел на ладонь. Линии на бледной коже сплетались в причудливый узор. Под пальцами виднелись три точки-глаза, а над запястьем улыбался длинный рот-линия.
Стоило осмотреть ладонь, по кухне, как по водной глади, прокатилась волна, высекая из цветной каши границы предметов.
— Словно прошло несколько лет...
Он поднял трость со стола. Повернулся к нему спиной.
«Механическая рука. Механическая рука. Механическая рука», — представил парень руку, состоящую из шестеренок и проводов.
Сэмюэль понятия не имел, как она должна работать. В воображении рука двигалась будто живая. Свободно сгибалась и разгибалась.
Развернулся к столу. На нем лежала замена правой руки. Кожу заменяли тонкие и гибкие металлические пластины, в сочленениях проглядывали шестеренки, а где-то из-под пластин, как червяки в дождь, вылезали черные провода. В месте соединения с плечом были пришиты кожаные ремни.
— Пожалуйста, пусть сработает. Должно сработать, — поднял он искусственную руку. Чуть покачнулся. Она оказалась увесистой, но все еще легче настоящего изделия из металла.
Сэмюэль перевел взгляд на плечо и округлил глаза. В дыре откушенного рукава виднелась бледная кожа. Она свободно перетекала в одежду. По белой рубашке от плеча к груди и шее ползли, словно корни по земле, трещины. Парень посмотрел на правую икру. От небольшой дыры разрастались такие же рытвины.
— Я словно зеркало, — нервно усмехнулся он. — ... Погодите.
Парень осторожно опустил «новую руку» на стол. Дотронулся до шеи. Пальцы встретили сморщенную и бугристую кожу. А также... ногти.