Напомним читателю: еще во второй главе этой книги мы говорили о том, что человеческое историческое мышление «устроено» специфическим образом. По мере отдаления исторических событий от сегодняшнего момента в глубину времен события истории складываются в эпос, а затем плавно переходят в миф. И это — нормальный процесс осмысления человеческого опыта, сведения его к главным типологическим персонажам и главным жизненным сюжетам, с помощью которых вырабатываются наиболее универсальные «стратегии поведения». Сейчас же мы говорим о другом. Даже в современном, казалось бы, насквозь рационализированном обществе, можно создать исторический миф о совсем недавних событиях. И не так уж и много для этого надо: достаточно составить некое их описание и канонизировать его, объявив во всеуслышание и с высоких трибун «истиной в конечной инстанции»! А поскольку из этой «истины» власть предержащими делаются определенные выводы относительно того, какой должна быть современная политика «в свете событий нашей истории», то рядовому человеку приходится в целях выживания правильно ориентироваться в пространстве этого мифа, то есть вести себя так, как если бы он верил в его истинность. Именно поэтому мы говорим здесь не об исторических сказках, а об исторических мифах: о сказке знают, что она — ложь, и так ее и воспринимают, а миф — это принятая обществом «картина мира», то есть вещь вполне серьезная.
А как же быть с историей? Конечно, раз невозможно до конца «знать историю», то невозможно и «переписывать» ее, можно лишь продолжать изучать ее и уточнять. Зато можно сколько угодно переписывать исторический миф, господствующий в общественном сознании. Именно эта регулярно повторяющаяся в соответствии с текущими политическими потребностями процедура вызывает такую болезненную реакцию у тех, кто «знает историю своей страны». Тогда начинают звучать громкие вопли об «очернении», «оплевывании» истории Отечества, о недопустимости «переписывания истории» и т. п., хотя, повторяем, речь идет не об истории, а об историческом мифе.
Конечно, со всех здравых точек зрения желательно, чтобы гражданин России имел ясное представление об истории своей страны — у нас великая история, и нам есть чем гордиться и без всяких культовых мифов. Но это, увы, вряд ли возможно. Во-первых, мало найдется желающих вникать и добросовестно разбираться в том нагромождении проблем, с которыми приходится иметь дело ученым-историкам, гораздо проще освоить школьную программу, а потом время от времени утолять свою жажду познания чтением исторических романов либо насквозь тенденциозных исторических реконструкций в духе Л. Н. Гумилева. Во-вторых — и это самое важное — никто, по большому счету, и не заинтересован в том, чтобы гражданин России «свое суждение имел»: напомним, история — наука политическая, и ее политическая ангажированность проявляется, в частности, в том, что разные политические силы используют разные исторические мифы как важный инструмент политической пропаганды. В зависимости от целей и задач политики эти мифы могут меняться, но цель — политическая пропаганда идей данного режима или данной партии — всегда неизменна. Добавим к этому и межнациональные споры, когда в ход идут аргументы об «исконности» тех или иных земель того или иного народа.
Сама подобная постановка вопроса неправомерна, ибо ни у кого ничего «исконного» в реальной истории нет. Как мы пытались показать еще в первой главе, археологической в основном, нет такого народа на Земле (в том числе и на территории России), который мог бы считать себя в полном смысле слова аборигеном там, где он живет. Любой народ, любой этнос — всегда метис, и метис «многослойный», многокомпонентный. И не все компоненты, его составляющие, могут быть выявлены даже в «письменную» эпоху, а ведь большинство из них уходит, естественно, в эпоху «до-письменную» и теряется в «допотопных» глубинах истории. Тем не менее на почве доказательств «исконности» вырастают откровенно политизированные научные теории и их антитезы (например, «норманизм» — «антинорманизм»). В этом случае историческая наука призывается обслуживать современные (на данный момент) политические концепции и опровергать «враждебные» теории.
Спрос рождает предложение: раз существует политический спрос на историю, то, к сожалению, находятся и ученые-историки, готовые обслуживать этот спрос. Можно вспомнить, например, что М. П. Погодин и ряд солидарных с ним ученых рассматривали историческую науку как «охранительницу и блюстительницу общественного спокойствия». Точно так же относились к исторической науке и коммунистические правители, считавшее, что она должна обслуживать правящий режим, не столько занимаясь поисками истины, сколько культивируя и обслуживая господствующий исторический миф.