Для Москвы инициатива Ульбрихта оказалась малоприятным сюрпризом. Посла ГДР пригласили в Министерство иностранных дел и попросили все рассказать. Советские дипломаты отметили, что их не просят предъявлять документы, когда из Восточного Берлина они переезжают в Западный.
Никита Сергеевич пытался одновременно играть на нескольких досках — хотел и решить проблему Западного Берлина, и добиться торжества социализма над капитализмом на немецкой земле, и улучить отношения с Западом. Ульбрихт же считал, что победа социализма возможна только при условии полного решения западно-берлинского вопроса. Ульбрихт делал все, чтобы обратить Хрущева в свою веру.
4 января 1961 года на заседании политбюро ЦК СЕПГ было принято решение найти способ прекратить бегство из республики. Образовали рабочую группу в составе второго секретаря ЦК Эриха Хонеккера, министра внутренних дел Карла Марона и министра госбезопасности Эриха Мильке.
Вальтер Ульбрихт хотел получить свою часть выгоды от советско-китайского конфликта и послал делегацию во главе с членом политбюро Германом Матерном в Пекин в январе 1961 года. Делегация сделала остановку в Москве. Удивленным советским друзьям восточные немцы сказали, что тема переговоров — экономика. В реальности говорили о том, как похожи проблемы Тайваня и Западного Берлина. Китайский премьер Чжоу Эньлай сказал в июне 1961 года восточногерманскому послу:
— Социалистический лагерь ведет борьбу на два фронта: один — на Востоке, другой — на Западе. Стратегический фронт — западный. Мы понимаем, какой тяжелый груз лежит на ГДР. Германия — это главная проблема. Мы поддерживаем вашу борьбу.
Хрущеву приходилось доказывать, что он более надежный партнер, чем Мао.
15 июля Ульбрихт провел пресс-конференцию. Это была еще одна попытка заставить Хрущева согласиться на стену и не дать ему отступить. Корреспондентка газеты «Франк-фуртер рундшау» поинтересовалась у Ульбрихта, означает ли его концепция превращения Западного Берлина в свободный город возведением стены?
— Я так понимаю ваш вопрос, — ответил Ульбрихт, — что в Западной Германии есть люди, которые хотят, чтобы мы мобилизовали строителей на возведение стены. Мне ничего не известно о таких намерениях. Строители в нашей стране заняты возведением домов, свободных рук нет. Нет и намерения строить стену.
На следующий день люди в ужасе побежали из ГДР, зная привычку социалистических руководителей опровергать то, что уже делается. В июле 1961 года каждый день в Западный Берлин убегала тысяча человек.
29 июня в Москве президиум ЦК КПСС обсуждал просьбу Ульбрихта собрать руководителей стран Варшавского договора. Встречу назначили на 3 августа.
Хрущев пришел к выводу, что нельзя позволить ГДР истечь кровью — если ее и дальше будут покидать самые образованные и толковые молодые люди, у социалистической Германии нет будущего. Он поручил советскому послу Михаилу Георгиевичу Первухину немедленно встретиться с Ульбрихтом и сообщить о согласии.
Ни одну из стран Варшавского договора не уведомили заранее, зачем их срочно собирают в Москве. Громыко и Андропов 28 июля доложили в президиум ЦК, что любая информация «может стать известной западным державам».
20 июля председатель КГБ Александр Николаевич Шелепин информировал Хрущева, что советская разведка выявила признаки подготовки Запада к военному конфликту и эти меры «могут представить серьезную угрозу безопасности Советского Союза». Президент Кеннеди увеличил военный бюджет на три с половиной миллиарда долларов, призвал резервистов. Он попросил Конгресс выделить двести миллионов долларов на гражданскую оборону, в том числе на строительство убежищ.
25 июля Джон Кеннеди выступил с речью, которая транслировалась по радио и телевидению. Он сказал, что в Берлине проверяются мужество и сила воли Запада:
— Мы не можем и не позволим коммунистам выбросить нас из Берлина — постепенно или силой. Мы должны выполнить обязательства перед свободными людьми Западного Берлина — обеспечивать их права и их безопасность даже перед лицом грубой силы — ради того, чтобы поддержать уверенность других свободных людей в нашем мире.
Если Хрущев и его окружение внимательно читали речь Кеннеди, то, должно быть, обратили внимание на то, что американский президент говорил исключительно о Западном Берлине. Кеннеди заметил своему помощнику Уолту Ростоу: