«Моя попытка открыть вашингтонским политикам глаза на реальности советской политики, — писал Джордж Кеннан, — оказалась более успешной, чем я ожидал. Мне удалось продать больше товара, чем у меня было. Наши люди настолько поверили во враждебность советского руководства, что теперь полностью отбрасывали идею о сотрудничестве с Москвой. Такие деятели, как Джон Фостер Даллес, верили, что мы можем добиться чего-либо от Москвы только путем создания огромной военной мощи.
Холодная война мыслилась исключительно в военных терминах. Меня все это привело в ужас. Я был поражен тем, как упрощенно рассуждали в нашей стране: они думали о Сталине так же, как о Гитлере, полагали, что советская угроза мало чем отличается от угрозы со стороны нацистов».
В конце пятидесятых Китай стал главным раздражителем для Соединенных Штатов. Конфронтация с Советским Союзом бывала весьма острой, но реальная война могла разразиться между США и КНР. Два самых опасных кризиса — из-за Берлина и Кубы — созревали достаточно долго, великие державы имели время подумать и сообразить, что им делать. На Ближнем и Дальнем Востоке штормы начинались без предупреждения и потому были более опасны. Китай, считали на Западе, еще менее предсказуем, чем Советский Союз.
В апреле 1944 года на конференции в Думбартон-Оксе советские представители согласились включить Китай в пятерку постоянных членов Совета Безопасности ООН, обладающих правом вето. На следующий год в Ялте президент Рузвельт уговорил Сталина считать китайского президента Чан Кайши союзником, хотя он вел борьбу с коммунистами Мао Цзэдуна. В августе 1945 года Сталин и Чан Кайши подписали Договор о дружбе и союзе.
Узнав о договоре между Сталиным и Чан Кайши, Мао уверенно сказал:
— Мы можем собственными силами победить и Чан Кайши, и всех иностранных реакционеров.
Разгромив японскую Квантунскую армию, советские войска заняли Маньчжурию. Американцы, в свою очередь, создали военно-морскую базу в Циндао. К концу сорок пятого в Китае находилось пятьдесят тысяч американских морских пехотинцев.
В ноябре 1945 года отозванный для консультаций в Вашингтон посол в Китае Патрик Херли неожиданно заявил, что уходит в отставку, потому что государственный департамент США сотрудничает с китайскими коммунистами. И тогда Трумэну посоветовали отправить в Китай специальным представителем генерала Маршалла — причем немедленно, чтобы перебить неприятное впечатление от заявления посла.
Трумэн позвонил Джорджу Маршаллу и попросил его поехать в Китай. Маршалл участвовал в переговорах между компартией Китая и гоминьданом, партией Чан Кайши. 10 января 1946 года представители обеих сил подписали соглашение о прекращении гражданской войны, сокращении и реорганизации вооруженных сил, демократизации политической жизни Китая. Маршалл стал председателем «комиссии трех», в которую помимо него вошли представители компартии и гоминьдана.
Но дальше соглашения дело не пошло. Генерал Маршалл безуспешно пытался добиться реального перемирия и создания коалиционного правительства, в котором ведущая роль принадлежала бы Чан Кайши. Для Маршалла китайская миссия оказалась большим разочарованием.
Чан Кайши попытался использовать свои новые отношения со Сталиным, чтобы установить контроль над всей страной. Сталину это не понравилось. Он позволил коммунистам захватить запасы трофейного японского оружия, чтобы они могли успешно сопротивляться разбросанным по всей стране войскам гоминьдана. С японским оружием и ограниченной поддержкой Москвы войска Мао начали брать верх.
В ноябре 1946 года 7-й американский флот получил приказ вывести из Китая морских пехотинцев. 29 января 1947 года Маршалл, теперь уже государственный секретарь США, заявил, что отзывает из Китая всех американских представителей.
«Наша подлодка провела два месяца, патрулируя вдоль берегов Китая от Гонконга до Циндао, — вспоминал будущий президент Джимми Картер, в ту пору молодой флотский офицер. — Это было необыкновенно интересное время. Войска китайских коммунистов окружали города, и в горах были видны костры их лагерей. Витрины магазинов были заколочены. Люди нервничали. Войска националистов под угрозой штыка мобилизовали всех молодых и старых «добровольцев».