9 июля 1811 г. был окончательно утвержден разработанный вышеупомянутым генерал-майором И. Глуховым план – «Общий проект обороны города Киева». Он предусматривал возможность обороны «до последнего» Зверинецкого укрепления и Никольского монастыря. Примечательно, что в крайнем случае его разрешалось взорвать. Планировалось сдерживания противника численностью 50 000 человек с 120 осадными и 180 полевыми пушками максимум 38 дней.
Со второй половины 1811 г. начались учебные тренировки гарнизонных войск крепости: стрельба, дислокация и передислокация отдельных частей, разведывательная и сигнальная служба и т. д. С 16 июля 1811 г., согласно приказу генерал-майора К. Оппермана, были начаты земляные работы для усиления Печерского и Зверинецкого укреплений, а также укрепления левого берега Днепра у моста.
Значительным фактором ускорения подготовительной работы стал пожар на Подоле 9–11 июля 1811 г., который некоторое время даже считали результатом диверсии французских агентов. Учитывая масштаб его последствий (огнем был уничтожен практически весь Подол), была создана специальная комиссия для поиска виновных в пожаре и предприняты чрезвычайные меры полицейской охраны. Все это не могло не повлиять на темпы оборонительных приготовлений, хотя через некоторое время версия об иностранной диверсии была отвергнута следствием. Кроме того, эта работа находилась в определенной связи с обеспечением внутренней безопасности в городе – выявлением и поиском шпионов и политических эмиссаров.
21 октября 1811 г. Барклай-де-Толли поручил инженерной экспедиции (ею руководил К. Опперман) заготовить запасы для обороны возможных брешей стены (фашины, колья, деревья и другое).
Однако длительная служебная переписка, целью которой было установление точного перечня и количества необходимого материала, привела к тому, что даже на начало 1812 г. не было окончательной резолюции военного министра. При этом К. Опперман справедливо сомневался в возможности своевременной заготовки припасов, ведь в любой момент могла появиться информация о реальной угрозе осады.
Чтобы ускорить завершение крепостных работ, которые затянулись до весны 1812 г., был поднят вопрос об увеличении количества рабочих и обеспечении их необходимым инструментом, продовольствием и др.
21 апреля генерал-майор И. Глухов сообщал, что «…для сплочения тыла Киево-Печерской крепости нужно одновременно военнослужащих – 52 180. Для построения минных галерей – 4 050…» Всего же требовалось 108 260 человек. Однако, например, шанцевым инструментом были обеспечены только 8 000 рабочих. Следовательно, реально к строительству было привлечено не более 10 000–12 000 человек.
27 апреля 1812 г. в киевский магистрат поступил приказ от губернского правления о необходимости скорейшего набора 5 500 человек из числа жителей губернии. При этом устанавливалась суровая ответственность за срочную рассылку документа по всем уездам и своевременное прибытие рабочих: для Киева – в течение двух суток; Киевского и Васильковского уездов – до 4 мая, Богуславского, Таращанского, Сквирского и Радомышльского уездов – до 14 мая. Указывалось, что в случае медлительности и невыполнения приказа на маршалов, магистратов, городничих и земских исправников, на которых возлагалось его исполнение, будет наложено взыскание. Конкретные объемы работ и сроки их выполнения в приказе не указывались, но говорилось о необходимости создать запас провианта на месяц. При этом комиссия Киевского комиссарского депо была обязана предоставить 300 палаток для проживания рабочих.
29 июня 1812 г. К. Опперман просил киевского военного губернатора М. Милорадовича прислать еще 2 000 человек на один месяц для скорейшего завершения земляных работ. В своем ответе последний сообщал, что гражданский губернатор А. Санти уже получил распоряжение послать 2 850 человек из Киевской губернии, а черниговский губернатор И. Френсдорф – 1 000 человек.
Кроме постоянных проблем с человеческими и материальными ресурсами, в ходе приготовления Киево-Печерской крепости к возможной осаде еще одним препятствием стала недобросовестность чиновников. Характерным подтверждением этого является рапорт К. Оппермана на имя М. Милорадовича от 22 июня 1812 г. В нем сообщалось о наличии «бугра» мусора на эспланаде крепости между деревянной церковью и гостиным двором. Опперман указал, что сообщил о нем киевскому коменданту еще в 1810 г., однако за два года он не только не был ликвидирован, но и увеличился настолько, что мог служить прикрытием от крепостного огня. К сожалению, неизвестно, каким образом была и была ли вообще решена эта проблема в 1812 году.