Не стоит видеть подвиги и жертвы там, где их и в помине не было. Лучше воздать по действительным заслугам.
Вот что пишет Уилсон, подсчитав все, о жизненном уровне американцев в годы войны:
«...Потребительские расходы на продовольствие подскочили с 14 миллиардов долларов до 24 миллиардов долларов, превращая в насмешку различные кампании по сбережению.
Распространение переедания было одним из признаков заметного повышения жизненного уровня. Средние еженедельные заработки, с учетом многих часов сверхурочной работы, возросли на 70%» [32].
И еще:
«Военный министр Стимсон жаловался генералу Маршаллу: «Как только приходят известия о наших победах, все хотят надеть пиджаки и уйти с работы. Любопытная особенность наших великолепных людей в США в том, что они вовсе не чувствуют себя участниками войны и не видят необходимости в каких-либо жертвах... Немецкое наступление в Арденнах — битва за Бельгию развеяла все иллюзии. Впервые был разрешен призыв отцов семейств... Директор Управления военной мобилизации и реконверсии объявил 23 декабря 1944 года о прекращении всяких соревнований, связанных с автогонками, чтобы сберечь топливо и другие необходимые материалы. На другой день, накануне Рождества, когда американцы ощипывали традиционных индеек и готовились жарить неизменную грудинку и запекать окорока, служба администрации цен возобновила нормирование всех продуктов из говяжьего мяса. Америка с опозданием обнаружила, что война в Европе к Рождеству 1944 года еще не закончилась».
Вопреки опасениям угрозы процветанию и полной занятости не возникло» [33].
Но еще недавно проблема безработицы была очень остра:
«В 1940 году в гражданском производстве было занято 47,5 миллиона человек, не имели работы 8,1 миллиона. Однако уже в 1942 году экономика США вобрала весь незанятый резерв рабочей силы и до самой победы в Европе отмечалась полная занятость» [34].
Зато были другие проблемы, весьма необычные для воюющей страны:
«Осенью 1944 года газеты печатали истории о том, как пароходные компании, доставлявшие грузы в зоны боевых действий, надувают правительство США. Большое жюри привлекло к судебной ответственности фирму «Норден инкорпорейтед», обвиненную в том, что она сознательно блокировала производство сверхсекретных прицелов для бомбометания, чтобы сохранить собственную монополию. Тысячи рабочих, предвидя скорое окончание войны, покидали предприятия, связанные с выпуском военной продукции, в поисках постоянной работы на послевоенный период». [35]
При чтении этих строк остается только удивляться тому, что программа ленд-лиза все-таки в основном выполнялась и во все концы света шла американская помощь, организаторы которой сталкивались, как видим, с самыми неожиданными трудностями. Вызывает восхищение упорство, с каким администрация ленд-лиза ежедневно преодолевала разнообразнейшие препятствия в своем благородном деле и продолжала обеспечивать эффективные поставки.
Ознакомившись со статьей Уилсона, от всего сердца соглашаешься с его честным мнением:
«...То, что Америка пережила во время войны, в корне отличается от испытаний, выпавших на долю ее главных союзников. Только американцы могли назвать Вторую мировую войну «хорошей войной», поскольку она помогла значительно повысить жизненный уровень и потребовала от подавляющего большинства населения слишком мало жертв» [36].
Через год после публикации статьи Т. Уилсона увидела свет упоминавшаяся уже нами работа М.Ф. Супруна «Продовольственные поставки в СССР по ленд-лизу в годы II мировой войны» — скороспелый плод с древа гласности. Статья производит весьма неоднозначное впечатление: интересные факты, приводимые в ней, — и настораживающая нас ее общая тональность, да и некоторая лихость в обращении с цифрами.
Сначала о тональности. Как вам, читатель, вот такое начало:
«Утрата продовольственных запасов компенсировалась, как ни кощунственно это звучит, потерями их потребителей: до 60 миллионов граждан оказались на оккупированной территории».
Звучит как раз и кощунственно, и, что еще хуже, цинично. Ну так, может быть, сформулировать все иначе? Однако все содержание статьи Супруна заставляет думать, что его задачей было не воссоздание на основе фактов исторически достоверной картины, а иллюстрирование неких заранее принятых на веру умозрительных построений. И начало статьи работает на такого рода замысел.
А вот еще пассаж:
«На Московской трехсторонней конференции (29.09-1.10.41) Советский Союз запросил об отправке в его порты ежемесячно 200 тысяч тонн пшеницы, 70 тысяч тонн сахара и 1,5 тысячи тонн какао, что предполагало полное обеспечение этими продуктами 10-миллионной армии. И пусть не в таких количествах, хотя во все более увеличивающихся объемах, в Россию стало поступать продовольствие».
Интересно, в каких же именно количествах? Автор по указанным им продуктам не пишет об этом даже приблизительно, а между тем если суммировать помещенные в одной из таблиц его статьи цифры, то примерные данные можно сопоставить с советскими запросами по Первому протоколу. У нас выходит, что поставленных за все годы войны из США, Великобритании и Канады муки и пшеницы хватило бы нам на 5 месяцев (967 тысяч тонн), а сахара, если верить данным Супруна, поставлено за всю войну на 6 месяцев (630 936 тонн). Но это, подчеркнем, цифры союзных поставок за всю войну в их сопоставлении с советскими потребностями на месяц.
Далее Супрун справедливо указывает, что к июлю 1942 года в Россию было завезено из США и Великобритании 392 тысячи тонн продовольствия. Много это или мало? На этот вопрос мы находим такой ответ у автора: «...В общем продовольственном «котле» Красной Армии в первый год войны импортные продукты едва составили бы сотую часть». А вот если припомнить объемы поставок продовольствия в том же 1941 году в Англию, о которых Э. Стеттиниус пишет, что к Рождеству 1941 года они достигли миллиона тонн и помогли Великобритании преодолеть самый серьезный продовольственный кризис за все время войны, то масштабы продовольственной помощи союзников России в начале войны становятся более зримыми.
Доставка союзных грузов, в том числе и продовольствия, в Россию всегда была сопряжена с большими трудностями, на некоторые из них указывает Стеттиниус: «В первые 9 месяцев выполнения нашей советской программы, когда почти все грузы доставлялись северным путем, 15% всего, что мы так или иначе отправляли в Россию, оказывалось на дне океана». А иной раз и более чем 15%. Тот же Стеттиниус сообщает о том, что за 3 месяца 1942 года март, апрель, май — четверть кораблей, отправленных в Россию по северному пути, к Мурманску, были потоплены немцами. Как видим, невыполнение объемов поставок часто объяснялось особыми, трагическими обстоятельствами.
Второй протокол, как пишет в своей статье Супрун, «зафиксировал не только прежние объемы запросов Советского Союза, но и значительное увеличение и за счет мяса, масла и суповых концентратов. Согласно заявке импортируемое продовольствие должно было составить десятую часть основных видов продовольствия СССР (это, естественно, не считая неизбежно больших потерь при транспортировке грузов. — С. Л.)... Уже в первом квартале 1943 года союзные поставки обеспечивали 17% энергетической ценности продовольствия, потребляемого Красной Армией», — заключает наш автор, не поясняя, однако, как получена им эта серьезная цифра, и оставляя читателя в недоумении, на основании чего, собственно, можно доверять ей.
Далее М.Ф. Супрун пишет:
«В заявке к III Лондонскому протоколу пищевые поставки с июля 1943 года по июль 1944 года потеснили металлы и даже отдельные виды вооружений. Предпочтение было отдано продуктам, содержащим большое количество белков и жиров. По этим видам продукции американцы предложили даже больше, чем запрашивали представители Наркомвнешторга. И делалось это отнюдь не от избытка».
Читая такие опусы, можно подумать, что американцы ущемляли свои интересы, шли на какие-то жертвы, что называется, «от себя отрывали» продовольствие, чтобы только послать его в Россию. Слава богу, книга Стеттиниуса отметает подобные заключения. Америка соблюдала прежде всего американские интересы, и это естественно как проявление инстинкта самосохранения нации, государства. И только после того, как потребности самой Америки были обеспечены, ее доброй волей было и стало оказывать союзническую помощь теми военными материалами — сырьем, продуктами, оружием и пр., какие уже не требовались непосредственно Америке или превышали ее собственные запросы. Более того, Америка организует доставку этой помощи, выделяя суда, самолеты, порты, аэродромы, предоставляя квалифицированный персонал.