Происходило обособление наук в связи с узкой специализацией учёных. Для обобщений, охватывающих сведения из ряда областей знаний, возможности стали слишком ограниченными.
«Биологи забывают, – писал В.И. Вернадский, – что изучаемый ими организм является неразрывной частью земной коры, представляет собой механизм, её изменяющий, и может быть отделён от неё только в нашей абстракции. Можно получить о нём полное представление только тогда, когда мы при его характеристике к морфологическим или физиологическим свойствам организма присоединим и его геологическое, в частности геохимическое свойство – изменение его совокупностью химических явлений в биосфере…
В науке нет до сих пор ясного сознания, что явления жизни и явления мёртвой природы, взятые с геологической, т. е. планетной, точки зрения, являются проявлением единого процесса».
Забывчивость биологов объясняется изменившимся стилем мышления учёных. Вернадский писал, что в представлениях об окружающем мире существует два главных и вряд ли совместимых синтеза Космоса.
Стало преобладать «отвлечённое представление физика или механика». Оно сводится к представлениям об энергии, квантах, атомах, электронах, силовых линиях и некоторых других объектах, которые не доступны нашим органам чувств и не охватываются нашим сознанием в образной форме.
Замкнутые геохимические круговороты (обмен веществ) Биосферы
«Эта абстракция является удобной формой научной работы, входит в научное мировоззрение, но не охватывает его всего… она явно неполна, как неполны по сравнению с природными объектами все отвлеченные и идеальные создания человеческого разума, всегда упрощающие реальные объекты… Эта схема строения Мира слишком рационалистична, проникнута человеческим разумом, подобно религиозным концепциям теологов».
Есть другой синтез Космоса: восприятие Мира более сложное, реальное и близкое человеческому восприятию. Оно не разложимо на геометрические фигуры, не выразимо формулами. «В это представление всегда входит новый элемент, отсутствующий в построениях космогоний теоретической физики или механики – элемент живого».
Замечание чрезвычайно важное. Оно могло бы относиться только к взглядам представителей «точных наук». Но в общественном мнении и в научном сообществе стала безраздельно главенствовать основанная на их исследованиях и теориях формальная модель Космоса. Это печальным образом сказалось на синтезе знаний и широких обобщениях в науках о Земле и Жизни.
С позиций физико-математических моделей Вселенной и её эволюции наша планета и живые существа – ничтожная малость, которой можно пренебречь. При этом не обращают внимания на то, что отбрасывается и человечество, и сам исследователь.
Может показаться, будто так достигается предельная объективность картины Мира. Но это показатель ущербности, увлечения формальными моделями, далёкими от реальности. Вселенские обобщения следовало бы начинать с себя, с законов, определивших появление Жизни (если она появилась, а не существовала всегда), земных организмов и человека.
Вернадский отметил: ныне господствует «форма механистического миропонимания, рассматривающая Вселенную как результат столкновения слепых сил – явлений Случая».
В данном контексте Случай не тождествен Судьбе. Это не стечение обстоятельств или непостижимые уму человека события, а случайность в понятии математической теории вероятностей. Например, выигрыш в лотерее с миллионами участников или угадывание при игре в рулетку подряд нескольких разных номеров.
Картина Мира, создаваемая на такой основе, механистична, и эту печать несёт на себе теория эволюции, предполагающая великолепное разнообразие, красоту и гармонию земной природы результатом случайных изменений наследственности, хаотичных поправок (а точнее сказать, опечаток), вносимых в генетический код.
Мёртвые механизмы
«Кошмар механического мировоззрения… – писал религиозный философ Сергий Булгаков (1871–1944), – проистекает из чувства утеснённости жизни, отчуждённости от нас природы с её мертвенным непроницаемым ликом и с безразличием или враждебностью к человеку. Мир как царство смерти, враждующей с жизнью, – вот чем отпугивает нас механизм природы, этот труп её, отбрасывающий свою мертвенную тень и на нашу жизнь. Наука ориентирует нас в этом царстве смерти, потому и сама приобретает в себе нечто мертвящее…