Есть только жизнь, а то, что принимают за смерть и за безжизненный механизм, есть ущерб, перерыв жизни, её обморок, сопровождаемый обмороком и природы… Над оживлением природы неустанно работает её сын и пасынок, раб и господин, повелитель и рабочий, хозяин. Омертвевшую ткань он старается согреть теплотой своей жизни».
Уточним: человек лишь отчасти работает над «оживлением природы». Он её эксплуатирует всё активнее и беспощаднее. Для этого создана могучая техника – мёртвая материя, подчинённая человеку и подчиняющая его.
С. Булгаков отождествлял механистический взгляд на Мир с материализмом (пожалуй, не вполне корректно), отзываясь о нём так:
«В этом скорбном учении нашёл выражение хозяйственный трагизм человеческой жизни… Над человеком тяготеет проклятие, говорит экономический материализм, ибо что же, как не проклятие, эта неволя разумных существ у мёртвой, неосмысленной, чуждой нам природы, эта вечная опасность голода, нищеты и смерти. И это проклятие зависимости от природы порождает новое, ещё злейшее проклятие, экономическое рабство человека человеку, вечную вражду между людьми из-за богатства».
Предположим, на Земле возникла и развивалась жизнь – вплоть до появления человека – благодаря редчайшему случайному сочетанию благоприятных событий. Что из этого следует?
Физик и философ Н.А. Умов (1840–1915) подчеркивал достоинства нового мировоззрения, раскрывающего величие Вселенной и низводящего человека с его положения в центре Мироздания на должное место как обитателя одной из множества планет. В статье «Эволюция мировоззрений в связи с учением Дарвина» (1909) он писал:
«Перед нами единая, из себя беспредельно развивающаяся жизнь – картина… непрерывной и неослабной творческой деятельности. Но на этом величественном фоне имеется, по-видимому, тёмное пятно: человеческое существование является в истории Мироздания лишь мимолетной рябью на великом океане жизни. Более чем двадцатилетний упорный труд Дарвина перенёс вопрос о генетическом происхождении человека от животного из области гаданий, замалчиваний, личных склонностей и традиций на строго научную почву и решил его в положительном смысле.
Вместе с этим наука подошла к самым заветным запросам внутреннего мира человека, расшатывая старое и раскрывая раны, которые, казалось, были уврачеваны. Она нанесла жестокий удар человеческому самомнению. Она говорит повелителю мира и неба, что его главенство перешло к нему преемственно “от рыб, амфибий, рептилий, двуутробок, обезьян” и что для него переход в царство ископаемых, это кладбище его венценосных предшественников, есть только вопрос времени. Познание изгнало человека из созданного его воображением рая».
Умов пришёл к выводу о формировании Homo sapiens explorans – исследователя, познающего Мир и самого себя. Такой человек воспринимает как великое благо возможность познания Вселенной во всём её величии.
«Богатство психики, – писал он, – зависит от более или менее тесной связи индивидуума с Миром. Эта связь возрастает от песчинки минерального царства к листу в царстве растительном и к человеку в царстве животном… Человек несёт в себе инстинкты всех существ, образующих его генеалогическое дерево…
С этой точки зрения добро и зло существуют и в неосознаваемой психике, в той невменяемой натуре, требования которой… рекомендуются некоторыми. Но в этой невменяемой натуре отражаются все качества предшествовавшего человеку звериного царства: бессердечность рыб, сладострастие амфибий, ярость рептилий, мстительность тигра, хитрость и вороватость обезьян…
И в этом отношении в настоящую минуту впереди всех стоит человек, который в своих движениях, в своих воздействиях на природу, в построении машин, в своей психической деятельности – мысли и чувства, в науке и этике создаёт стройности. Стройность есть необходимый признак живой материи. И в этом направлении человек переходит за пределы своих органов чувств. Он познаёт и подчиняет своим целям силы природы».
В другой статье Н.А. Умов признал, что «внечеловеческая вселенная лишена смысла». Но вместе с тем: «Не чувство обиды теорией Дарвина должен испытывать человек, а чувство благодарности к учению, которое связывает его не с одинокой и ничтожной крупицей, а с целой вселенной, – которое переносит деятельность творческой силы из крупицы в необъятность».
Теперь мы можем оценить результаты влияния нового мировоззрения на общественное мнение и на сообщество интеллектуалов, причастных к славному подвиду Homo sapiens explorans.