— Бог тебе судья, брат Тук, — монах спрятал глаза и, я не поверила своим глазам, покраснел. — Давай выбираться на дорогу. Кстати, а что ты делал в этой чаще?
Глазки монаха забегали, он ещё усерднее стал перебирать чётки и шевелить губами. Я уже и не рассчитывала на ответ, как он выдал новость:
— Удирал от солдат шерифа.
Баллада четвёртая о том, как я снова встретила шерифа
Я испугалась до икоты. Вот это и называется попадос. Я же фехтовала на мечах только в клубе реконструкторов. Опыт десять лет, но тоже был ненастоящий бой. А здесь настоящий. И у меня и меча-то нет, только лук. А что, если меня убьют?
Только сейчас до меня дошла ужасная правда. Я оказалась в страшном месте, со страшными людьми. Здесь жизнь человека ничего не стоит. А жизнь женщины тем более. Слава богу, и сейчас без ёрничества, что я попала сюда в мужском платье. Конечно, то, что меня все с маниакальным упорством, принимают за Робина Гуда, очень плохо. Но гораздо хуже, если приняли бы за его подружку.
— Ну, что ж монах, — решительно сказала я брату Туку, не чувствуя в себе такой уверенности. — У нас с тобой два пути. Первый – лезть сквозь заросли и окончательно заблудиться. Второй – выйти на дорогу и встретиться с солдатами шерифа.
Монах сделал вид, что молится. Ему-то, может, ничего и не грозит. Слуга господа на особом счету и у бога, и на земле. А вот мне придётся несладко.
— У тебя хоть есть чем защищаться, божий человек? — По легенде у монаха должна быть дубина или меч. Вот сейчас и проверим, что в действительности он носил.
Брат Тук показал увесистую дубину. Я с тоской посмотрела на свой лук.
Я опять опередила Робин Гуда и встретилась с братом Туком первой. Меня терзают смутные сомненья – а существует ли в реальности Робин Гуд? Что, если я выполняю его функции? Безрадостная перспектива, скажу честно.
— Брат Тук, а может, переждём, пока солдаты пройдут мимо на встречу с Робином, а мы ударим в тыл? — я понадеялась, что такой вопрос не подмочит мне репутацию.
— Я знал, что светлая мысль всё же посетит твой затуманенный еретичеством разум, брат Том, — соглашается со мной монах.
Брат Том! Меня озарило!
— Послушай, брат Тук, а нет ли в твоём бездонном мешке лишней сутаны? — с надеждой спрашиваю я.
Монах посмотрел на меня как на полоумную:
— Я что, по-твоему, с собой весь гардероб таскаю?
— Ну смена белья по-любому должна быть. Почему бы и сутану не прихватить — заупрямилась я.
— Я начинаю сомневаться в твоём уме, вольный стрелок Том. На турнире по глупости ты занял бы первое место, — с издёвкой сказал он.
Я обиделась на монаха.
— Сам идиот, — огрызнулась я.
— Я знаю, — подтвердил мои слова монах, совсем не обидевшись. — В монастыре меня научили читать и писать. В отличие от тебя невежды.
Точно! Я мысленно хлопаю себя по лбу. Учебник истории за шестой класс. Идиоты — монахи, которые умели читать и писать. Остальное население, даже короли, были безграмотными. Я опять села в лужу. Поосторожнее нужно быть со словами.
Мы отправляемся к дороге. Я лезу на дерево, а Тук притаился в кустах на обочине.
— Брат Тук, — позвала я его как можно тише с дерева. — Брат Тук.
— Ну, чего ты орёшь — пробасил с набитым ртом монах.
Вот гадёныш жрёт тайком. Нет, чтобы поделиться с товарищем. Голодный желудок поёт серенаду возмущённому разуму, а кишка кишке жалобные песни. Как с такой какофонией сидеть в засаде? Я сглотнула слюну, цыкнула на гордость и жалобно попросила монаха:
— Брат Тук, дай чего-нибудь поесть, пожалуйста, — я молитвенно сложила руки на груди и чуть было не упала с ветки.
Монах, сжалился, протянув мне кусок хлеба. Я благодарно ему улыбнулась. Вонзила зубы в такой долгожданный завтрак. Ничего вкуснее не пробовала. Да, голод не тётка. Скоро начну дождевых червей есть и не морщиться.
Хлеб я проглотила мгновенно. А есть захотелось ещё больше.
Чтобы заглушить мысли о еде, я стала раздумывать о том месте, где оказалась. Меня волновал вопрос несоответствия моих знаний об эпохе, с тем, что я наблюдаю. Почему сэр Гай Гинсбор, оказывается, ещё и шерифом Ноттингемским. Я решила осторожно расспросить брата Тука.
— А, что брат Тук, король Ричард уже вернулся из Палестины? — начала я светскую беседу, растянувшись на ветке дерева и свесившись вниз головой.
— Я тебя, что слишком сильно приложил головой? — поднял на меня голову монах. — В Палестину воевать за гроб Господень отправился Джон Безземельный, брат Ричарда. А он сам, не в силах сдержать воинственный характер с упоением воюет с соседями.