В итоге новая оппозиция угодила в португальские застенки. Причем Беневский обещал ее членам освобождение, если они в письменной форме пообещают ему верность и послушание. Тяжелейшие условия содержания в португальской тюрьме, непривычный климат и перенесенные тяготы свели в могилу часть камчатских беглецов, остальные решили покориться. Сам же Беневский и его спутники, похоже, успели изрядно надоесть португальцам, и те искали способы избавиться от беспокойных гостей. Во всяком случае, им была предоставлена возможность отбыть в Европу на зафрахтованных кораблях.
Во Франции пути участников экспедиции окончательно разошлись. Беневский с немногими русскими спутниками отправился в Париж с предложением завоевать Тайвань для французской короны. Остальные тоже двинулись в столицу Франции, но с иными целями. Пешком и наверняка без денег добрались они до русского посольства и поведали там столь драматическую историю своего странствия, что Екатерина II на их просьбу вернуться на родину наложила резолюцию: «Своими муками беглецы с Камчатки сами себя наказали, пускай возвращаются».
Что же касается Беневского, то он предстал со своим прожектом перед соответствующими инстанциями, но поддержки не получил. Точнее говоря, от них он услышал контрпредложение: основать на Мадагаскаре факторию (как базу для дальнейшей колонизации острова). Беневский согласился и с жаром принялся за дело. Была организована морская экспедиция, целью которой являлось создание небольшой фактории на Мадагаскаре. К тому времени бывший барон австрийской империи, бывший польский конфедерат, бывший приближенный русского престолонаследника, бывший руководитель камчатских повстанцев решил стать владыкой Мадагаскара.
Узнав его намерения, французы нашли способ избавиться от непомерно честолюбивого авантюриста. Был организован заговор, в результате которого барон Мориц Аладар де Бенев был убит.
Американская негоциация вятского купца
Статую красит вид, а человека — деяние его.
Как-то раз после очередного прослушивания по радио политических новостей в кают-компании нашего корабля зашла речь о том, с чего началась американская государственность, каков был характер на первых порах экономических отношений Соединенных Штатов с Западной Европой и Россией.
Геннадий Васильевич Соловьев бросил при этом реплику насчет того, что американцы проявляли в свое время инициативу в деле установления дипломатических отношений с Россией, а попытка одного русского купца организовать русско-американскую торговлю встретила у них живейший интерес. Присутствующие заинтересовались подробностями, и штурман рассказал нам историю, как он выразился, «американской негоциации вятского купца». Представляю ее вниманию читателя в том виде, в котором она сохранилась в моей памяти.
Русское купечество можно было делить не только на гильдии. Были в его среде Разуваевы и Дикие — бессердечные обиралы и невежественные стяжатели; были Шелиховы и Третьяковы — предприимчивые коммерсанты, меценаты и патриоты. К категории последних стоит отнести и Ксенофонта Алексеевича Анфилатова. Родился он в 1761 г. в небогатой купеческой семье и значительную часть жизни провел в городе Слободском (Вятская губерния). Образование молодой Ксенофонт получил обычное для детей своего века и сословия. Азбука, счет, письмо, чтение — вот, пожалуй и все науки, которые вятские просветители (священники, отставные солдаты, мелкие чиновники) преподавали местному юношеству. Однако природный ум, любознательность и трудолюбие позволили Анфилатову накопить запас знаний, выделявших его из среды провинциального русского купечества.
Коммерческая и общественная деятельность Ксенофонта Алексеевича началась довольно успешно. Был он учредителем и участником торгово-промышленных обществ, строил богоугодные заведения, избирался на общественные должности, основал один из первых в России общественных городских банков, имел солидную клиентуру (в том числе и за рубежом), ворочал большими капиталами — одним словом, некоторое время преуспевал.
Примечательно, что его начинания отличались профессиональной смелостью, новизной и оригинальностью замысла и пользу несли не только самому Анфилатову, но и его согражданам. Заразительный, казалось бы, пример коллег-современников не побуждал его жертвовать совестью во имя корысти. И в том, что конец коммерческой деятельности Анфилатова был печален, есть своя закономерность. К 1812 г. он разорился и в 1820 г. умер всеми забытый[61]. Жизнь и деятельность этого человека сами по себе достойны описания, но я остановлюсь лишь на одном его предприятии, и начать мне придется с небольшой исторической справки.
61