– Ну что ж, друзья, – произнесла она вслух. – Посмотрим, как вы будете себя чувствовать при таком малом весе.
Она нажала кнопку, включавшую видеомагнитофон, и углубилась в работу.
Два часа спустя Меган Ольсон вернулась из лаборатории на среднюю палубу, где располагались хранилища продуктов питания и иных припасов, спальные отсеки и туалеты. Отсюда она по лестнице поднялась в рубку управления, пока еще безлюдную, и приблизилась к интеркому.
– Все в порядке, парни, выпускайте меня отсюда.
Ей пришлось пережить несколько неприятных минут, пока давление воздуха в макете приходило в норму. После половины дня, проведенной в условиях частичной гравитации, ее тело казалось невероятно тяжелым. Меган так и не смогла до конца привыкнуть к этому ощущению. Ей пришлось успокаивать себя тем, что у нее идеальный вес – сорок восемь килограммов, – который почти целиком приходится на прекрасно тренированные мышцы.
Как только давление выравнялось, люк кабины распахнулся. Внутрь хлынул поток кондиционированного воздуха, от которого одежда Меган прилипла к ее коже. По окончании тренировок ей в голову первым делом приходила одна и та же мысль: слава богу, я могу принять настоящий душ. На борту макета она обходилась «ванной» из влажных полотенец.
«Ты привыкнешь к мокрым полотенцам, если вообще отправишься в космос», – напомнила она себе.
– Ты прекрасно справилась.
Дилан Рид, высокий статный мужчина лет сорока, встречал Меган у выхода.
– Результаты уже распечатаны? – спросила она.
– В эту самую минуту компьютеры переваривают данные.
– Это уже третий эксперимент с лихорадкой легионеров. Я готова спорить на обед в «Шерлоке» – результат будет тот же, что в первых двух. Бактерии размножаются с ошеломительной скоростью даже при тех небольших поправках к силе тяжести, которых нам удалось достичь. Представь, что будет, когда мы начнем эксперименты в условиях полной невесомости.
– Уж не надеешься ли ты, что я приму твое пари? – Рид рассмеялся.
Меган вслед за ним пересекла платформу и вошла в лифт, который доставил их на первый этаж. Выйдя из кабины, она остановилась и посмотрела на макет, выглядевший весьма внушительно в свете тысяч ламп.
– Точно так же он выглядит в открытом пространстве, – негромко произнесла она.
– Когда-нибудь ты сама отправишься в космос и увидишь все собственными глазами.
– Когда-нибудь… – Голос Меган упал.
Она входила в состав дублирующего экипажа и отлично знала, что ее шансы отправиться в очередную экспедицию, которая должна была стартовать через неделю, близки к нулю. Участники исследовательской группы Рида находились в прекрасной форме. Для того чтобы Меган оказалась на борту, кто-нибудь из них должен был сломать руку или ногу.
– Космическая прогулка подождет, – сказала она, шагая вместе с Ридом к жилым комнатам экипажей. – А пока мне нужно принять горячий душ.
– Чуть не забыл, – отозвался Рид. – У нас объявился один твой знакомый.
Меган нахмурилась:
– Я никого не жду.
– Это Джон Смит. Он приехал буквально только что.
Через два часа после того, как шасси «Гольфстрима» оторвались от полосы венецианского аэропорта Марко Поло, в салон вошел пилот с сообщением для Смита.
– Ответ будет? – спросил он у пассажира.
Смит покачал головой:
– Нет.
– Вместо базы Эндрюс мы летим в Хьюстон. Посадка откладывается на пару часов. Если хотите, можете вздремнуть.
Смит поблагодарил пилота, потом заставил себя съесть холодный обед и немного фруктов из бортовой кухни. Послание Клейна было немногословным. Принимая во внимание кровавые события в Венеции и важность сведений, которые вез с собой Данко, он решил встретиться со Смитом с глазу на глаз. К тому же в Хьюстоне сейчас находился президент, который приехал сюда, чтобы лично объявить о поддержке космической программы, и Клейн хотел быть неподалеку на тот случай, если полученные Смитом сведения придется немедленно передать главе государства.
Покончив с обедом, Смит подготовился к докладу. Он также наметил очередные шаги, которые, как ему казалось, следовало предпринять, и подкрепил их своими соображениями. Он даже не заметил, как самолет развернулся над Мексиканским заливом, снижаясь для посадки на аэродром НАСА.
Как только в иллюминаторах появились огромные ангары, Смит вспомнил о Меган Ольсон. При мысли о ней на его губах появилась улыбка, и ему внезапно захотелось вновь увидеться с нею. После крови и ужасов последних суток он жаждал покоя, хотя бы на минуту.
Пилот подогнал машину к охраняемой площадке, на которой стоял борт номер 1 ВВС США[1]. Сержант военной полиции, дожидавшийся Смита у трапа, повел его в Центр посетителей. Уже на расстоянии Смит заметил трибуны, на которых собрались сотрудники НАСА, слушавшие речь президента. Внимание окружающих было целиком приковано к главе государства, и Смит сомневался, что Клейна можно будет найти где-нибудь поблизости.
Сержант проводил Смита в небольшой кабинет, расположенный в отдалении от выставочных залов. Помещение казалось пустым; здесь были только несколько кресел и письменный стол. Клейн закрыл ультрасовременный портативный компьютер, за которым работал, и вышел навстречу Смиту.
– Хвала всевышнему, ты жив, Джон.
– Благодарю вас, сэр. Поверьте, я целиком разделяю ваши чувства.
Клейн никогда не уставал изумлять Смита. Стоило ему решить, что в жилах шефа «Прикрытия» вместо крови течет ледяная вода, и тот вдруг проявлял искреннее беспокойство о «мобильном невидимке», которого не так давно послал навстречу смертельной опасности.
– Президент отбывает меньше чем через час, Джон, – сообщил Клейн. – Расскажи мне, что произошло, и я решу, стоит ли вводить его в курс дела. – Увидев, что Смит оглядывается по сторонам, он добавил: – Контрразведчики проверили помещение. «Жучков» нет. Можешь говорить свободно.
Смит минута за минутой описал события, случившиеся с того мгновения, когда он заметил Данко на площади Св. Марка. Он увидел, как поморщился Клейн, когда речь зашла о стрельбе. А когда он упомянул о «Биоаппарате», Клейн был явно потрясен.
– Успел ли Данко что-либо сообщить тебе, прежде чем умереть?
– Нет. Но он привез с собой вот это. – Смит протянул Клейну записку, начертанную рукой Юрия.
«Биоаппарат» не может перейти от стадии 1 к стадии 2. Дело не в финансировании, а в отсутствии необходимого оборудования. Тем не менее циркулируют настойчивые слухи, что вторая стадия будет осуществлена, хотя и не здесь. Курьер с грузом отправится из «Биоаппарата» не позднее 4/9.
Клейн посмотрел на Смита:
– Кто этот курьер? Мужчина или женщина? На кого он работает? Все это звучит крайне неубедительно. И что такое стадии 1 и 2?
– Как правило, имеются в виду этапы работы с вирусами, – ответил Смит и добавил: – Я также хотел бы знать, что именно повезет курьер. И куда.
Клейн подошел к окну с великолепным видом на заправочную станцию.
– Ничего не понимаю. Почему Данко бежал, располагая лишь столь скудными сведениями?
– Именно этот вопрос я задаю себе, сэр. Предположим следующее: Данко узнал о курьере, когда пришла его очередь работать в лабораториях «Биоаппарата». Он начал выяснять, в чем дело, и копнул глубже, чем следовало. Кто-то его заподозрил, и он был вынужден уносить ноги. Однако у него не было возможности – либо он попросту не решился – записать все, что сумел выяснить. Даже если Данко знал, кто этот курьер, какой груз он повезет и куда, эти сведения умерли вместе с ним.
– Стало быть, он погиб понапрасну, – негромко произнес Клейн.
– Ни в коем случае, сэр! – с жаром воскликнул Смит. – Я полагаю, что Данко стремился связаться с нами, потому что груз из России должен был отправиться в Штаты.
– Хочешь сказать, кто-то собирается доставить сюда образец русского биологического оружия? – осведомился Клейн.