Свое особое место занимало и «Фольксдойче Миттельштелле» («ФОМИ») — «Центральное бюро зарубежных немцев», находившееся под патронажем Рудольфа Гесса. Однако наиболее могущественным соперником черного корпуса оставался конечно же абвер. Объединивший под своим крылом разведки трех родов войск особняк на Тирпицуфер помимо широко разветвленной агентуры располагал дивизией специального назначения «Бранденбург». О таком Гиммлеру приходилось пока только мечтать. Эсэсовские формирования «Мертвая голова» годились на охрану концлагерей, не более. Короче говоря, партнеры подобрались солидные, и каждый претендовал на тотальный контроль.
И все же эмоции взяли верх. Чувствуя себя глубоко уязвленным, шеф СС встал в позу и даже попытался обратиться лично к Гитлеру, хотя на него никак не распространялась подобная привилегия. Гессу пришлось вмешаться и осадить не в меру прыткого коллегу. Он сам проинформировал фюрера об инциденте с подслушиванием, что практически провалило первоначальный замысел Гиммлера. Как и следовало ожидать, фюрер довольно прохладно отнесся к жалобе на чудовищное самоуправство военно-воздушных сил — прямые нападки на Геринга, само собой, исключались — и посоветовал не дразнить армию. Это был полный афронт. Мало того что не поняли, так еще и оговорили! Гиммлер заподозрил даже, что Геринг и Гесс заранее сговорились у него за спиной, а теперь просто поставили на место, как нашкодившего школяра. Тайно соперничая в большом и малом, они тут же объединились, едва замаячил очередной претендент. Обиднее всего, что такое можно было заранее предвидеть, как и реакцию фюрера, который слишком дорожил бесценной информацией Форшунгсамта и вообще предпочитал не полагаться на одну, даже самую резвую лошадь. Иначе бы он не доверил Гессу общее руководство зарубежной разведкой.
Положа руку на сердце, следовало признать, что СД пока не более чем побег могучего корневища, побочный придаток. Гейдрих совершенно прав. Стоит перекрыть питающие артерии, как все захиреет. С Гессом тягаться никак нельзя. Мало того что в кассу «ФОМИ» стекаются деньги со всего мира. В распоряжении рейхслейтера находится еще и «Фонд Адольфа Гитлера», куда бесперебойно поступают пожертвования ведущих банкиров и столпов индустрии. Через «ФОМИ» не только осуществлялась связь с организациями немецких национальных меньшинств за границей, но и координация различных секретных служб внутри рейха. Потому-то и потерпела фиаско первая попытка прильнуть к живительному источнику, что казначей Шварц и пальцем не смел шевельнуть без кивка второго человека в партии. Гесс опирается на тайную власть и вполне реальные миллионы. В этом его сила, а не в сентиментальных воспоминаниях фюрера о годах заточения в Ландсберге, подаривших миру библию национал-социализма. Впрочем, одно практически неотделимо от другого. Одним словом, следовало без промедления погасить конфликт.
Гиммлер попросил адъютанта соединить его с квартирой рейхслейтера.
— Фрау Ильза?.. Это говорит незаслуженно обиженный, но по-прежнему преданный вам Генрих Гиммлер.
— Очень мило с вашей стороны, что вы так скоро откликнулись, господин полицай-президент! — в голосе госпожи Гесс звучала удивленная нотка.— Вы принимаете мое приглашение?
— С превеликим удовольствием, но прежде хотелось бы устранить одно маленькое недоразумение, омрачившее нашу дружбу.
— Вы считаете это недоразумением?.. Слышите треск?
— Безусловно, хотя, не скрою, ваши обвинения глубоко огорчили меня... Позвольте говорить прямо, фрау Ильза, без обиняков?
— Сделайте одолжение, дорогой полицай-президент!
— Я бы предпочел, чтобы вы называли меня просто Хайни,— проворковал Гиммлер. Своим обращением она намеренно ставила его в неловкое положение. Ох уж эта игра в простушку, не различающую чинов! — Тогда я готов забыть нанесенную мне обиду.
— Не хотите ли вы этим сказать...
— Да-да! — перебил он с наигранной горячностью.— Ни одно из наших учреждений ни в малейшей степени не причастно к тем маленьким огорчениям, на которые вы жаловались, милая фрау. Клянусь честью!.. О себе я уж и не говорю! Надеюсь, вы не подозреваете меня лично?
— Вас?.. Конечно же нет,— она казалась слегка озадаченной.— Я лишь поделилась с вами сомнениями...
— Значит, мы реабилитированы в ваших глазах?
— Будем считать инцидент исчерпанным, хоть это и не снимает основного вопроса...