Опасный остался документ, хоть и не было в нем ни грана правды. Опасный для каждого, кто к нему прикоснулся.
2
Время проявляет причинную взаимосвязь событий, которые зачастую выглядят разрозненными клочками действительности, вечно текучей, изменчивой и непостижимой в целостной полноте. Все проходит, но ничто не проходит бесследно. Слово, брошенное министром с трибуны, неощутимая подвижка осадочных толщ, стрекоза, покинувшая личинку,— все оставляет свой след в четырехмерном континууме пространства — времени. Физики называют его мировой линией. И, быть может, самое изумительное свойство создавшего нас мира заключается именно в том, что в соприкосновение приходят никак не причастные друг к другу вещи. Порой через много-много лет. Дальними ответвлениями мировых линий. Так пересекаются круговые волны от двух брошенных в воду камней. Так переплетаются корни растений. Листы и не ведают, какая борьба вершится во мгле перегноя.
Склеивая черепки критской или этрусской вазы, археолог с превеликим тщанием восстанавливает прихотливый рисунок. Но неосторожный владелец, столкнувший свой антик с каминной доски, помнит узор.
Перед рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером стояли четыре вазы, вернее, урны с прахом его людей. Проследить последовательность событий не составляло труда.
В ходе чистки, известной как «ночь длинных ножей», когда были ликвидированы главари штурмовых отрядов, показалось целесообразным убрать еще кое-каких деятелей, никак не причастных к СА, но неугодных фюреру. В их число попали генералы Шлейхер и Бредау. Германия и остальной мир в целом отнеслись к акции с пониманием. В уничтожении Рема и его банды многие увидели долгожданный знак поворота к более умеренной политике. Труды министерства пропаганды, таким образом, увенчались успехом. А вот с генералами вышло маленькое осложнение.
Руководство рейхсвера потребовало их недвусмысленной реабилитации, чуть ли не извинений. Министр обороны фон Бломберг и командующий сухопутными войсками фон Фрич лично посетили фюрера в Бертехсгадене и весьма энергично дали понять, что армии нанесено оскорбление. «Неслыханное», как позволил выразиться Бломберг, этот «Резиновый лев».
Гитлер был поставлен в трудное положение. Ссора с генералитетом менее всего входила в его планы, но и осудить СС — главное орудие партии — он никак не мог. Уж тут-то Гиммлер и Гейдрих постарались, как могли. Сошлись на компромиссном варианте. На широком совещании, где были представлены все виды вооруженных сил, фюрер и рейхсканцлер выразили подобающее сожаление по поводу «досадного недоразумения». На сем конфликт, казалось, себя исчерпал, хотя в печати, вопреки обещаниям, не появилось ни слова.
У армейской аристократии не было повода для недовольства. Возрождение военной мощи рейха шло невиданными в истории темпами. Принятый 21 мая 1935 года «Закон о вооруженных силах» еще более укрепил ее влияние. Фон Бломберг был назначен главнокомандующим, подчиненным лишь фюреру, а возглавляемое им министерство стало именоваться военным. Недвусмысленный знак! Сухопутные силы возглавил конечно же Фрич, флот — адмирал Редер, авиацию — генерал-полковник Геринг. Второй человек в государстве оказался в формальном подчинении у «Резинового льва». Впрочем, Геринг сразу же показал зубы.
— Все, что летает, принадлежит нам! — заявил он с присущим ему апломбом и отобрал у Редера морскую авиацию.
Последнее обстоятельство никак не нарушило общую атмосферу полного взаимопонимания. Честь корпуса СС тоже не пострадала. Гиммлер, согласно личному указанию фюрера, передал военному министерству документы, касающиеся всех обстоятельств дела, включая прискорбное происшествие в доме Шлейхера, где заодно с генералом застрелили и его жену. «Для ознакомления», как значилось в сопроводительной записке. Вроде бы поставлена последняя точка.
Однако досадная история получила неожиданное продолжение. Рейхсвер наотрез отказался возвратить документы, а родственники Шлейхера по наущению фон Фрича возбудили судебное дело о возмещении убытков в связи с убийством прославленного генерала.
Положение существенно осложнялось. Гиммлер готов был на любую крайность, только бы не выносить на суд, даже закрытый, секретные документы СС. Бог с ними, с подробностями чистки, опасен, недопустим был сам прецедент.
Не оставалось ничего иного, как вновь обратиться к фюреру, благо на сей раз он находился рядом, в рейхсканцелярии. Гиммлер поручил столь деликатную миссию Рейнгарду Гейдриху, шефу секретной службы, лично ответственному за события тридцатого июня, в особенности за их берлинскую часть. Верховный вердикт был краток: