В такой обстановке я считал, что было бы благоразумно учитывать вероятность раскрытия какой-либо операции ЦРУ, но для этого мне требовалось время… Я уже говорил, что до сих пор ничего не было известно о действиях ЦРУ, так как мы не были причастными к уотергейтскому делу. Вместе с тем расследование в Мексике, если бы оно состоялось, невольно затронуло бы одну из наших операций в этой стране. Такая возможность всегда существовала. Никто не может предусмотреть все… Я думаю, что именно тогда было сказано еще раз, что генерал Уолтерс должен будет встретиться с Греем. Было указано также, что Грей собирал информацию по этому вопросу и, видимо, ждал звонка от Уолтерса. Здесь г-н Эрлихман внес свой единственный вклад в разговор, сказав, что Уолтерс должен встретиться с Греем как можно скорее… Генерал Уолтерс и я вышли из кабинета, и, направляясь к машине, я напомнил ему о существовании между ФБР и ЦРУ соглашения, согласно которому если ЦРУ сталкивалось с агентом ФБР и наоборот или операции их перекрещивались, то об этом следовало немедленно информировать друг друга. В общем, особой уверенности в том, что недавно назначенный на должность и. о. директора ФБР был в курсе этого соглашения, не было. Я хотел дать понять это генералу Уолтерсу, стаж работы которого в ЦРУ измерялся полутора месяцами. Я не был убежден, что, приняв дела, он обратил на это внимание… Другими словами, я просил его договориться с и. о. директора ФБР, чтобы тот незамедлительно информировал нас в случае, если в Мексике или в какой-нибудь другой стране будет раскрыта операция ЦРУ. Я полагаю, что генерал Уолтерс свел свою беседу с Греем именно к этому вопросу. Сделал он это или нет, вы наверняка сможете выяснить это у него.
В.: Встречался ли, по вашему мнению, генерал Уолтерс с Патриком Греем?
X.: Да, один раз, вскоре после разговора в Белом доме[144].
Теперь предоставим слово генералу Уолтерсу. В отчете лета 1972 года, в ряде меморандумов, предназначенных для внутреннего пользования, он отмечал первые результаты расследования уотергейтского дела в той степени, в какой оно могло коснуться ЦРУ. Эти меморандумы были переданы комиссии Эрвина в мае 1973 года.
Уолтерс начинает со встречи, состоявшейся 23 июня в Белом доме, о которой в своих показаниях уже рассказал Хелмс:
«23 июня в 13 час. Хелмс и я прибыли в Белый дом для встречи с Бобом Холдеманом и Джоном Эрлихманом, состоявшейся в кабинете последнего. Холдеман сказал, что эта история с микрофонами в помещениях «Уотергейта» наделала много шума и демократы постараются максимально воспользоваться этим.
ФБР обеспокоено. Расследование затронет многих важных деятелей, и это осложняет ситуацию. Он поинтересовался, какова роль ЦРУ в этом деле. Хелмс ответил, что оно к нему не причастно.
Холдеман сказал, что вся эта история порождает затруднения и президент хочет, чтобы я позвонил и. о. директора ФБР Грею и сказал ему, что достаточно пятерых задержанных, а продолжение расследования, прежде всего в Мексике, ни к чему не приведет и т. д.
Хелмс ответил, что разговаривал с Греем накануне. Он дал понять, что ЦРУ не стоит за этим делом и не имеет к нему никакого отношения. Никто из подозреваемых не работал на ЦРУ в то время и даже последние два года. Он предупредил Грея, что проводимые расследования не должны раскрывать осуществляемые или уже подготовленные к выполнению секретные планы ЦРУ.
Затем Холдеман разрешил мне рассказать Грею о нашей встрече в Белом доме и посоветовать ему воздержаться от дальнейшего расследования; по его мнению, Грей отнесется к этому с пониманием, ибо здесь ему очень нужен добрый совет.
Хелмс повторил, что ЦРУ не имеет ничего общего с этим делом. Затем, как и было предусмотрено, я согласился встретиться с Греем. Эрлихман дал понять, что мне надо действовать быстро, и я ответил, что постараюсь все сделать в тот же день. Выходя из Белого дома, я имел краткий разговор с директором. Вернувшись в свой рабочий кабинет, я позвонил Грею и сказал, что речь идет о срочном деле; он согласился принять меня во второй половине дня.