Уже через несколько месяцев после убийства Столыпина, в апреле 1912 года, войска расстреляли забастовавших рабочих Ленских приисков. Было убито 270 человек. Правительство сочло эту акцию правильной. А 1 мая начались забастовки рабочих по всей стране. Хозяева старались не идти на уступки, и это лишь увеличивало ряды бастующих (в начале 1914-го – до 1,5 млн человек). Когда началась война с Германией, российское общество хотя и временно, но в значительной мере сплотилось. И все-таки прав оказался бывший министр внутренних дел Дурново, в свое время заявивший: «Конфликт с кайзером может привести только к социальной революции в самых крайних формах и к полной анархии». Ленин верно счел эту войну «лучшим подарком революции» от царского правительства.
Война шла с переменным успехом, вера в разгром врага таяла на глазах, непонятно было, за что в сражениях ежедневно тысячами гибнут люди. Царь постоянно менял правительство и премьер-министров, распространялись слухи об измене в высшем руководстве, о том, что царь и царица находятся под влиянием развратного «старца» Григория Распутина. Все резче и очевидней разгорался конфликт между теми, кому война приносила беды и страдания, и теми, для кого она стала выгодным предприятием.
«В этом году, – писал в конце 1916 года «Петроградский листок», – наш тыл остался без хлеба и мяса, но с шампанским и бриллиантами… Рабочие, отдавая труд и здоровье отечеству, не находят, чем утолить голод, их жены и дети проводят дни и ночи на грязных мостовых из-за куска мяса и хлеба, и в то же время взяточники… блистая безумными нарядами, оскорбляют гражданское чувство пиром во время чумы».
В начале февраля 1917 года петроградские «Биржевые ведомости» писали: «Сотни, тысячи, а иногда и десятки тысяч рублей щедро швыряются к столу аукциониста». «В течение нескольких месяцев народились миллионеры, зарабатывающие деньги на поставках, биржевой игре, спекуляции… Пышно разодетые дамы, биржевики, внезапно разбогатевшие зубные врачи и торговцы аспирином и гвоздями…» «Несмотря на высокие цены, которые продолжают все время непрерывно расти, спрос на старинную мебель, фарфор, картины, бронзу и т. д. продолжает повышаться».
(Не правда ли, нечто подобное довелось нам наблюдать в последнее десятилетие XX века в России?) Тогда же в артистическом питерском подвале «Бродячая собака» почтенная публика была шокирована хлестким выступлением Владимира Маяковского:
А осенью того же года он в такт какой-то разухабистой музычке сочинил стих, который напевали революционные матросы:
Свержение самодержавия
Это событие произошло в феврале 1917 года и фактически без участия большевиков. Верховная власть пала словно сама собой под гул огромных митингов и демонстраций и под редкие выстрелы. Вера в царя и правительство была окончательно утрачена. К власти пришла буржуазия.
Вынужденное отречение Николая II под давлением демократически (в буржуазном смысле) настроенных генералов было в пользу брата, великого князя Михаила Александровича. Акт отречения начинался так: «Божьей милостью Мы, Николай II, император всероссийский, царь Польский…» Обратите внимание, насколько ссылка на «милость Божью» расходится с сутью ситуации: получается, что государь лишился этой милости или пренебрег ею.
Для военнослужащих теряла смысл присяга. Началась смута в войсках, митинги. Она завершилась катастрофой, когда в марте был опубликован от имени Центрального исполнительного комитета Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов «Приказ № 1», адресованный конкретно Петроградскому гарнизону, но отпечатанный в миллионах экземпляров и распространенный по всей армии. Он вводил «демократические» порядки в войсках – типа самоуправления; нижние чины получали даже больше прав, чем офицеры.
Это был сокрушительный удар по армейской дисциплине, после чего многие части стали небоеспособными: взбунтовавшиеся солдаты часто избивали или расстреливали офицеров. В мае, став военным министром, Керенский продолжил «демократизацию» армии, окончательно ее дезорганизовав.
Учтем, что еще Столыпин своей жесткой политикой русификации содействовал обострению межнациональных отношений в стране. В марте 1917-го проницательный политик, посол Франции в России Морис Палеолог отмечал в дневнике: «Русская революция берет лозунг «Россия разъединенная и раздробленная». «Что Россия обречена на федерализм, это вероятно. Она предназначена к этому беспредельностью своей территории, разнообразием населяющих ее рас, возрастающей сложностью ее интересов».