Что касается Гастона Деффера, то старая лиса преспокойно спряталась за спину префекта, поочередно выступая то в роли начальника прессы, то первого полицейского Франции, то кандидата в мэры, в деле, которое изменило расстановку политических сил между двумя турами. Ведь Деффер уже пытался превратить полицейскую загадку в государственное дело накануне кантональных выборов. Но тогдашняя его операция была в финале встречена гомерическими раскатами хохота, быть может, потому, что сценой был Париж, а не Марсель.
(Дерожи Ж., Понто Ж.-М. Расследование тайных дел. — М., 1989)
ПОЛЬЗОВАЛСЯ ЛИ ЖАК ШИРАК ЩЕДРОТАМИ УБИТОГО «ИМПЕРАТОРА ИГОРНЫХ ДЕЛ»?
15 января 1982 года тремя выстрелами в упор был убит «император игорных дел» Марсель Фран-сиси. Это произошло на автомобильной стоянке рядом с его домом. 13 марта, за несколько часов до первого тура референдума по вопросам избирательной реформы, это преступление вдруг отозвалось неожиданным эхом в стенах Дворца правосудия. В разгар ночи, в соответствии с чрезвычайной процедурой, трое судей судили как простого гражданина министра внутренних дел, виновного в публичной клевете на председателя ОПР Жака Ширака, бывшего в тот момент кандидатом в Генеральный совет Корреза. Деффер намекнул, что Ширак пользовался щедротами убитого. Эти слова он произнес во время собрания в Марселе:
«Азартные игры приносят немалые деньги. Прежде всего городу Парижу. Быть может, это принесло немалые деньги и другим, в том числе некоторым политическим партиям, защитникам, друзьям и сообщникам. Франсиси — Шираку, Понсу, Паскуа».
Последовала жалоба Ширака и чрезвычайная процедура.
Застигнутый врасплох Деффер может представить всего лишь одно доказательство: письмо, написанное помощником Ширака Шарлем Паскуа 8 июля 1981 года, с просьбой помочь вновь открыть игорный дом, закрытый пять дней назад административным решением: «Буду вам признателен, если вы вернете месье Франсиси разрешение, которым он пользовался прежде». То, что Франсиси был вице-президентом ОПР в Генеральном совете Южной Корсики, не означало, что Ширак и его приближенные были замешаны в темных делах игорного бизнеса. Не ожидавший столь принципиального осуждения своих слов, Деффер спешит изменить направление удара: «Я никогда не хотел сказать, что Ширак, а тем более Паскуа и Понс лично получали деньги от Франсиси. Я только в вопросительной форме предположил, что один из их друзей мог внести деньги в фонд ОПР».
Слишком поздно, чтобы исправить промашку…
Победив на кантональных выборах, Ширак свою жалобу забрал.
(Дерожи Ж., Понто Ж.-М. Расследование тайных дел. — М., 1989)
КУРС НА УГОЛОВНО-БЫТОВОЙ ХАРАКТЕР ПРЕСТУПЛЕНИЯ
Вряд ли у кого-то повернется язык назвать убийства Листьева, Холодова, Кивелиди чистоуголовными преступлениями да к тому же результатом случайного стечения обстоятельств. Между тем, когда речь заходит об о. Александре Мене, все меняется: следственные органы отстаивают эту версию с маниакальным упорством. Однако именно 9 сентября 1990 года на лесной тропинке, ведущей на станцию Семхоз, было совершено первое в новейшей истории России заказное политическое убийство.
Курс на уголовно-бытовой характер преступления был взят с самого начала. Иных мотивов те, кому надлежало расследовать дело, не усматривали. Об этом заявил тогдашний министр внутренних дел Баранников через несколько дней после убийства (фактически до начала следствия). Это же повторили позднее бывший директор ФСК Степашин и нынешний министр внутренних дел Куликов. «Мы убеждены в этом» (откуда такая уверенность?), — публично заявляли высокопоставленные лица. Убийство Александра Меня «никоим образом не связано с политикой, это обычное бытовое преступление» (бывший и. о. Генерального Прокурора России А. Ильюшенко, 2 декабря 1994 года).
Такая ориентация сразу же отсекала поиски иных путей и заводила (и успешно завела) следствие в тупик. Масса времени и сил ушла на разработку версий о причастности к убийству родственников о. Александра, его близких, его соседей (прежде всего жителей Семхоза братьев Бобковых). Все эти обвинения рассыпались в прах и даже, как заявила авторитетная инстанция, «были сфальсифицированы». (Кем? Никто на это не ответил.) К ноябрю 1994 года почти 400 человек, в основном уголовники, «выразили желание» взять преступление на себя. Само следствие за годы своей работы назначило на роль убийцы в общей сложности около 20 кандидатов.