- Гурман, однако. Тут земляными яблоками только свиней кормят.
- Ага, дикий народец, - согласился капитан. - Тучков у себя?
- Третий день тебя дожидается. Почему задержался?
- Были причины, потом расскажу.
- Сейчас к командиру?
- Да, но нужно Мишку Нечихаева найти - там для него работа намечается.
- Это насчёт кого-нибудь тихонько пристрелить?
- Возможно, но в первую очередь придётся защищать. Ахтырцы ведь у нас боям в городских условиях особо обучались?
Документ 3
"Из речи премьер-министра Великобритании сэра Персиваля Спенсера в Парламенте.
Мы не из тех робких личностей, которые как зачарованный кролик ждут, пока их не проглотит питон. Мы предпочитаем своевременно распознавать опасность и применять действенные меры. Мы видим насквозь не только политику русского царя, но и его практику, поскольку мы имеем богатый опыт за всю нашу историю. У нас было несколько веков процветания, и Санкт-Петербургу нас не обмануть. Цель русских - мировое господство. Они хотят ввергнуть Британию и Европу в хаос, используя последующие за этим безнадёжность и отчаянье, чтобы установить варварскую, азиатскую, скрывающуюся за маской цивилизованности, тиранию. Можно даже не говорить, что это будет означать для британского народа. Русификация Британии будет означать ликвидацию всей англо-саксонской расы.
В Санкт-Петербурге занимаются поиском рабов для отправки на принудительные работы в сибирскую тайгу. Буря с востока - это ни что иное, как повторение исторического опустошения, которое в прошлом часто угрожало этой части мира. Это прямая угроза существованию всех европейских держав. Не стоит думать, что русские остановятся во Франции, где они уже победили. Цель их злобной политики и захватнических войн - это русификация всех стран и народов в мире. При виде столь неприкрытых намерений нас не одурманить заявлениями о миролюбивости Санкт-Петербурга.
Мы знаем, что на востоке мы имеем дело с адской азиатской дьявольщиной, которая не признаёт норм цивилизованной войны, и не признаёт веками сложившихся отношений между народами и государствами. Когда, к примеру, Наполеон Бонапарт говорит, что Европу нужно отдать русским и цинично добавляет, что только русские смогут решить все проблемы континента, мы знаем, что у него на уме.
Европейские державы стоят перед огромной проблемой. Западная цивилизация в опасности. И не имеет значения, осознают ли это их правители, или нет. Как бы то ни было, британский народ не желает склониться перед лицом этой опасности. Позади приближающихся русских дивизий мы видим азиатские отряды по уничтожению, а позади тех - террор, призрак массового голода и полную тиранию.
Азиатчина - это дьявольская разлагающая закваска, которая получает циничное удовлетворение от того, что она ввергает мир в глубочайший хаос и разрушает древние культуры, в создании которых она не принимала никакого участия. Мы также осознаём нашу историческую ответственность. Двухтысячелетняя западная цивилизация в опасности. Переоценить опасность просто невозможно.
Показательно то, что когда кто-то называет её по имени, купленная русскими Европа начинает громко протестовать. Европа зашла столь далеко, что опасность уже нельзя называть опасностью, если причиной её служит Санкт-Петербург. Это, однако, не мешает нам делать нужные выводы. Именно это мы делали, выводя на чистую воду предателей внутри страны. Купленный русским царем, бывший адмирал Горацио Нельсон играл на руку русской азиатчине, преуменьшая и занижая растущую опасность, а также убаюкивая наш народ, снижая его способность к сопротивлению. Предатель справедливо закончил жизнь на виселице.
Но мы знаем, что если опасность не уничтожить, миллионы британцев окажутся во власти голода, нищеты и рабства в Сибири. Мы не хотим, чтобы наша часть света рухнула, и похоронила под своими руинами древнее наследие Запада. Такова опасность, которая угрожает нам сегодня."
Глава 4
Указка в руке майора Толстого ткнулась в висящую на стене карту где-то в районе Саутгемптона, хотя речь шла об Испании:
- Таким образом мы видим, что англичане не ставят перед собой задачу помешать нашей высадке, так как понимают безнадёжность этой попытки. Они планируют задержать наступающие французские части у крупных городов, в последнее время превращённых в неприступные крепости, и ударить им в тыл силами эвакуированных из Испании отрядов генерала Дальримпла. Не нужно забывать, что он прихватит с собой несколько испанских полков... если сумеет, конечно. И следует учесть, что приказом принца-регента выводятся все колониальные войска из Вест-Индии и Канады, что по самым скромным прикидкам даст дополнительно до двадцати тысяч штыков.
Совещание длилось не первый час, и председательствующий на нём генерал-майор Красной Гвардии Тучков дважды приказывал подать чай с лёгкими закусками, дабы урчание голодных офицерских желудков не отвлекало от обсуждения. Оно, надо сказать, получилось бурным и плодотворным, но ответственность за принятые решения всё равно ложилась на плечи единственного во Франции русского генерала. Неизвестно, чем руководствовался государь-император Павел Петрович, давая командиру дивизии неограниченную самостоятельность, но так уж получилось, что он не пустил сюда даже рвавшегося всеми правдами и неправдами фельдмаршала Кутузова. Может быть для того, чтобы французский император не чувствовал себя ущербным в присутствии победителя? Кто знает...
Высочайшее доверие радовало, окрыляло, и давило тяжким грузом одновременно. Это Барклаю де Толли и Милорадовичу, сколачивающим крохотные независимые государства из обломков Австрийской империи, сейчас хорошо. Там думать не нужно, только не позволяй превышать допустимый уровень потерь среди мирного населения при наведении порядка, да следи, чтобы Турция под шумок чего-нибудь не откусила от освобождённых территорий. А тут европейская политика, будь она неладна!
- Вы считаете, Фёдор Иванович, что англичане в столь короткие сроки способны организовать доставку колониальных войск? С испанскими частями как раз понятно, их можно зачислять на довольствие к морскому царю, но если вест-индские приватиры организуются...
- Разрешите, ваше превосходительство? - поднял руку капитан Нечихаев.
- Без чинов.
- Есть без чинов, Александр Андреевич. Поступили сведения от... неважно от кого, но из заслуживающего доверия источника. И там сообщается о непонятном оживлении среди французских судовладельцев, проживающих и ведущих дела в колониях.
- Да и чёрт с ними, - отмахнулся указкой майор Толстой. - Тоже мне просвещённые мореплаватели. Может быть они собираются немного помародёрствовать на английском побережье, когда оттуда уйдут наши отряды?
Тучков хлопнул ладонью по столу:
- Мародёров расстреливать на месте! А информацию капитана Нечихаева мы передадим в госбезопасность, это их епархия. Вы же, Фёдор Иванович, озаботьтесь судьбой эвакуируемых из Испании англичан. Не хотелось бы в самый неподходящий момент обнаружить за спиной свежие неприятельские силы.
- Мы уже работаем над этим, - заверил Толстой.
Командир дивизии кивнул, показывая, что принял слова майора к сведению. Никого давно уже не удивляло разнообразие задач, выполняемой Красной Гвардией - тут тебе и диверсии во вражеском тылу, и разведка, в том числе заграничная, и выполнение деликатных операций финансового характера. На все руки умельцы, как семь Симеонов из сказки, или емелина щука из проруби. У ней, правда, рук нет.
Тут оживился дремавший в уголке Лопухин:
- Так я Нечихаева заберу, Александр Андреевич?
- А моим мнением поинтересоваться нельзя? - Мишка сделал вид, что обиделся.
- Разве ты откажешься от небольшой прогулки на ту сторону канала? - удивился Лопухин.
- Нет, не откажусь.
- Тогда о чём разговор?
Морские путешествия Нечихаеву всегда нравились, и он никогда не испытывал неудобств при любой волне. А на этот раз и погода благоприятствовала - ровный южный ветер заполнял грязный парус старой рыбацкой лодки, и плеск воды в борта располагал к романтическому созерцанию. Звон оловянных кружек отмечающих удачный фрахт валлийцев не мешал, органично дополняя поскрипывание мачты, шелест шомпола внутри винтовочного ствола, и стук выпавшей у кого-то маслёнки. Привычные звуки для военного человека, способного дремать под артиллерийскую канонаду, и просыпающегося от шагов крадущейся за воробьём кошки.