Добрался ли до вас Арндт с письмом и чемоданом? [Вильгельм Арндт вылетел 22 апреля, но самолет сбили, никто не уцелел.] Мы тут слышали, что самолет не прилетел вовремя. Будем надеяться, что он благополучно приземлится у вас с моими драгоценностями. Ужасно, если с ним что-то случилось. Если смогу, завтра первым же делом напишу маме, Герте и Георгу.
Но довольно на сегодня.
Желаю тебе, милая сестричка, много-много счастья. И не забывай, ты непременно увидишься с Германом!
С любовью и наилучшими пожеланиями,
целую,
твоя сестра Ева
Постскриптум: Я только что говорила с фюрером. Он, кажется, настроен несколько более оптимистично, чем вчера. Адрес часовщика: Унтершарфюрер СС Штегеманн, Лагерь СС Ораниенбург, эвакуированный в Киритц.
Это последнее сохранившееся послание Евы во внешний мир. Телефонные линии были обрезаны, дороги перекрыты, и ни один пилот в своем уме не рискнул бы вылететь из Берлина. В письме нет ни слова раскаяния или жалости к себе. Помыслы Евы устремлялись к сестре, родителям, друзьям и верной горничной.
Двадцать второго апреля, пока семья Геббельс обустраивалась, барон Фрейтаг фон Лорингховен — полевой адъютант генерала Кребса, один из всего троих свидетелей последних дней в бункере, все еще живых на момент создания этой книги, — прибыл в бункер с известием, что советские войска идут в решающую атаку на Берлин. Фюрер, понимая, что все пропало, но твердо намереваясь бороться до самого конца, попросил Кребса остаться в Берлине в качестве его главного военного советника. Фон Лорингховен признался: «Я подумал: это мой смертный приговор». Все обсуждали, как вывести из бункера оставшихся женщин, и он вспоминает: «Никогда не забуду, как пресмыкался Морелль 22 и 23 апреля. Он сидел безвольно, как мешок с картошкой, и молил отпустить его. И выклянчил-таки разрешение». Говорят, в ответ на просьбу Морелля Гитлер рявкнул: «Снимай свою униформу и проваливай лечить пациентов на Курфюрстендамм!»
Двадцать третьего апреля доктор Морелль покинул бункер, за ним Юлиус Шауб, двадцать лет служивший старшим адъютантом Гитлера, а также все оставшиеся женщины, несколько стенографистов и многие другие.
Морелль, кряхтя от облегчения по дороге на юг, должно быть, поздравлял себя с избавлением. Как и всех мошенников, природа наградила его способностью к выживанию.
Глава 28
Последний рубеж Гитлера
Двадцать третьего апреля из Берхтесгадена пришла дерзкая телеграмма. Геринг, благоразумно убравшийся подальше от орбиты Гитлера, предлагал, поскольку фюрер в данных обстоятельствах не способен вести войну из Берлина, «немедленно взять на себя управление Рейхом со всеми полномочиями. <…> Если ответ не придет к десяти часам сегодняшнего вечера, я приму за данность, что Вы потеряли свободу действий, и буду считать, что Ваш декрет [соглашение от апреля 1941 года, передающее власть Герингу при определенном стечении обстоятельств] вступает в силу». Когда выяснилось, что Геринг, кроме того, вел тайные переговоры с врагом, Гитлер пришел в неописуемую ярость. Он осыпал бранью своего заместителя — борова, чей хлев он набил предметами роскоши, — лишил его всех орденов и официальных полномочий и отдал приказ о его аресте. Гитлер объявил, что Геринг не является более командующим Люфтваффе, и назначил на этот пост генерал-полковника Роберта Риттера фон Грейма. Горькое разочарование постигло фюрера, осознавшего, что его главный соратник не чтил, как он верил, его гений и превосходство, а всего лишь с нетерпением ждал случая перехватить власть и прилагающиеся к ней несметные богатства.