*** - Едут!- Звонкий крик Айды разнесся над деревней. Малышка подбежала к невысокой пухленькой женщине и затеребила ее за рукав: «Мама, мама, папка едет! Пойдем скорее!" - Ну, беги, - улыбнулась она, глядя на дочь. Довольная девочка опрометью кинулась на дорогу, навстречу тяжело нагруженным лошадям. Подбежав к Шаку, с размаху обняла его за ноги, запрокинула голову, улыбаясь во весь рот. Рядом уже обнимался Лерой с невестой. Чуть отставший Дрейк взглянул на них с доброй улыбкой. Неторопливо, степенно подошел Ветер, кузнец. Он бегло осмотрел усталых лошадей, оценил взглядом набитые доверху торбы. Высокий и плечистый, казалось, весь состоящий из перевитых жилами мускулов, Ветер дружески хлопнул по плечу Дрейка, отчего тот слегка присел: «Здрав будь, Ведущий», помахал рукой остальным: «Шак, Лерой - рад вас видеть». - Здрав будь, Ветер,- отозвался Шак.- Как дела, что нового в деревне? - Да пока тихо все, жаловаться не на что. Только вот руду последнее время приносят никудышную, считай, вполовину меньше прежнего в ней железа стало. Надо бы людей послать новые жилы поискать. - Ветер вопросительно глянул на Ведущего. - А по хозяйственной части баб спрашивай, им виднее. Дрейк нетерпеливо отмахнулся: «Ладно, разберемся. Без железа не останешься, на крайний случай в Смолянск пошлю, там купим. Омаха тут?» - Дома вроде была. - Ветер поскреб бороду, - слышь, Ведущий, дело такое. Мы тут всеми скинулись, собрали, кто чем богат. От зверя так мужа потерять - не приведись никому такое... баба-то без кормильца осталась... да еще и на сносях. Дрейк кивнул одобрительно, вздохнул, вспомнив об Итоне, и тронул лошадь. Проехав пару дворов, он остановился перед добротным срубом, еще хранившим смолистый запах свежего дерева. Даже отсюда на левом углу были видны глубокие борозды, пропахавшие венец дома - следы когтей. Прошло всего восемь дней со смерти друга, а во дворе уже появились первые признаки запустения - под ногами мусор, недостроенный навес покосился, дверь в сарай распахнута настежь. Постучав, Дрейк вошел в дом. За прошедшие дни Омаха, казалось, так и не изменила позы, в которой он оставил ее, уезжая. Молодая женщина в несвежей рубашке так же сидела в углу и безучастно перебирала разложенные на столе каменные фигурки. - Вот этого дракончика он подарил, когда еще начинали с ним встречаться, - она жалко заглянула в глаза Дрейку, попыталась улыбнуться. - А лисенка вырезал, как дочка родилась. Обещал сделать скальда, как сына рожу... а скальд... - по ее лицу потекли слезы. Ох, не любил Ведущий такие моменты. Стоишь, слова глотаешь, да и что с этих слов, не помогут тут они. Всего-то чуть больше года девчонка замужем побыла, только начала дом и счастье свое строить, и тут на тебе... Лучший стрелок, любимец всей деревни, друг каких мало, погиб. Да не в бою за клан, не честь отстаивая, а зверем диким разорван. Дрейк скривил губы, сжал покрепче, шагнул вперед и обнял зашедшуюся в плаче женщину. Стоял и баюкал, кусая губы, пока немного не стихла. Потом отодвинул враз и сказал. - Мертвых не вернуть, а живым - жить. Его помнить будем, да и ты одна не останешься. А тебе вот... От нас... ну как бы отомстили, в общем. Прими. Дрейк с натугой вволок неподъемные торбы в дом. Развязал тугие завязки, вытряхнул содержимое на пол. Темно-серые, слегка мерцающие серебром шкуры скальдов покрыли пол. - Спасибо, - растерянно прошептала Омаха, прикипев взглядом к лежащей под ногами рухляди. - Спасибо, Бельчонок. Сердце тоскливо заныло: « Бельчонок». Еще детское прозвище, которым называла его мама... и она... когда мальчишкой еще бегал за Омахой, заливаясь краской и немея от смущения. Когда чуть повзрослев, шептал: « Вот вырасту, стану Ведущим и возьму тебя в жены». Когда не встретила она еще Итона. Ладно, было - и прошло. Обнял еще раз женщину, осторожно поцеловал в щеку - и за порог, скорее прочь, пока есть силы молчать. Смеркалось. В деревню потянулись люди с шахты, зажглись первые огни в окнах. Деревня, названная когда-то Приютом, была первым и самым крупным поселением клана. Были, конечно, и другие села - в Дальнем распадке, в устье речушки Ворчунья, неподалеку от Хрустального ключа, были поселки при шахтах. Но Приют так и остался самой густонаселенной деревней - уж очень удачно он был расположен. Окруженный со всех сторон лесом, Приют раскинулся у подножия горной гряды, носящей странное название Рыбий хребет. Откуда оно пошло - никто не помнил. Хотя, при должной фантазии можно было найти определенное сходство - частые островерхие вершины стояли в ряд, образуя почти прямую линию. Чуть ниже располагались поля клана. Именно возможность раскорчевать обширные участки, заросшие лесом не так густо, как все вокруг, и привлекла в свое время основателей деревни. Дрейк не торопясь шел домой. Он любил это время, когда вернувшись с охоты можно просто пройтись по тихой деревне, перекинуться парой слов с жителями, спокойно попить пивка и послушать байки Ветра. Когда можно побыть двадцатилетним парнем, не отягощенным бременем Ведущего. Все дела завтра. Проходя мимо Круга - излюбленного места посиделок молодежи, Дрейк услышал хриплый, чуть запинающийся голос: Мне не дано узнать тепла твоей руки Изгиба губ, неровного дыханья С тобою рядом не дано идти... Дрейк хмыкнул: «Опять Кальт девкам головы дурит. Пьянота, калека, а ведь липнут к нему, дуры». В груди всколыхнулось что-то, похожее на завистливое раздражение. Вот кому заботы нет - днем по лесу ягод набрал, а вечером сидит, пиво хлещет, и стихи свои девкам читает. А у самого хата второй год как с дырявой крышей стоит, так и не собрался отремонтировать. Пошарит в кои веки по закраинам Жерла, нетопырей набьет и скупщикам в Смолянске сдаст. Тем и живет. Никчема, в общем. Примак. Хотел раз выгнать, так бабы пошли отбивать. Скучно нам без него, говорят, будет. Ладно, одного бездельника деревня прокормит. Навстречу Дрейку неторопл