ила Териан. -Да от соседей человек приходил еще две недели назад, хотят к нам присоединиться. Вроде Вольные с побережья, и где-то недалеко еще один клан. Сам я их не знаю, хочу послушать, что в городе говорят. После Великой войны слияния кланов стали обычным делом. Истощенные многолетними междоусобицами, люди оказались тогда на грани выживания. От иных сильных и многочисленных кланов остались одни воспоминания, другие были сильно прорежены. Чтобы хоть как-то выжить, непримиримые враги вчера, а сегодня - союзники, кланы объединялись. Уже никто не смотрел на корни человека, его прошлое, Веру. Главным теперь было другое - что он умеет. Такая практика постепенно вошла в обиход. Маленькие группки сливались, выбирали себе Ведущих, налаживали жизнь. Вместе отстраивались, поднимали пашню, случалось - дрались с соседями за лучшие земли. Ветер разлил настойку по кружкам, выпили. Похвалили. Даже непьющая Териан сделала несколько маленьких глотков. Ведущий подмигнул кузнецу. -Ну, Ветер, доволен, что решили? Добудем тебе руду, не переживай. -Доволен буду, как найдете... а по части переживаний - это вон его дело за нас за всех переживать, - буркнул Ветер, кивая на Дрейка - А мое дело молотом махать, да детишек учить. Бумагу в Смолянске не забудьте купить, а то на исходе. Териан, твоя егоза кукол бумажных повадилась мастерить, добро мне переводит. Приструни. Раздался негромкий смех. Все знали, что старый Ветер любит дочку Шака и Териан пуще родителей, и попустительствует ей во всем. Впрочем, не забывая ворчать. По улице глухой дробью простучали копыта, переполошено заквохтали куры. Послышался гомон, невнятные крики. В дверь сильно, нетерпеливо постучали. -Лерой, ты здесь? Выходи скорее, помощь твоя нужна. На крыльце стоял шахтер, держа на руках маленькое тело мальчика лет десяти. У него были стесаны в живое мясо ноги, ободраны локти и ладони, нездоровый, синюшный цвет лица. -Лерой, спасай дитенка! - зачастил шахтер, - наш маг как назло с утра заклятье сотворил, и теперь в откате лежит, стонет. А мальчишку у клети нашли, видно дополз, а людей позвать уже сил не хватило. Я поднимаюсь, а он без памяти лежит. Прежде рудные шахты были гордостью клана. Богатейшие месторождения находили почти у поверхности - только копни. Доходило даже до того, что нанимали в Смолянске работников, не справляясь сами. А теперь былая гордость стояла почти заброшенная, обезлюдевшая: запасы руды истощились. Лерой приложил ухо к тощей груди мальчика. Сердечко трепыхалось, но слабо, едва слышно. Рот полуоткрыт, губы обметаны неприятного вида белесым налетом. -Воды, - скомандовал Лерой. Колдун, перехватив мальчика у шахтера, понес в дом. Уложив на широкую гостевую лавку, осторожно, едва касаясь, срезал лохмотья, раньше бывшие одеждой, осмотрел. Людей набилось в дом - не продохнуть. Принесли воду. Лерой недовольно оглядел столпившихся поселян. - Ну что, потеху нашли? Живой парень и будет жить. Он просто в обмороке, и сильно обезвожен. Смысла колдовать нет, бабы выходят. Колдун влил немного воды в полуоткрытый рот, обтер лицо найденыша мокрым полотенцем. Мальчик вздрогнул, забормотал что-то, и открыл воспаленные глаза. Придерживая ему голову, Лерой поднес чашку к губам. Найденыш пил жадно, взахлеб. Худющий, кожа да кости. Курчавые черные волосы спутаны, все в пыли и колтунах. Тонкий нос с едва заметной горбинкой, а ресницы длинные, как у девочки. У Лероя защемило сердце. « Откуда ты взялся, малыш?» - с нежностью подумал он. По одежде колдун понял, что паренек не из местных. «Неужели из Смолянска?» Хотя нет, красивые ботиночки изношены, от подметок остались одни окровавленные лохмотья. «Издалека шел», - сообразил Лерой, - «Бедолага. И как не погиб в пути?» Териан тем временем уже давала указания помощникам, те тащили бинты и травы. Отобрав у Шака маленькую склянку с бальзамом, Териан быстро и умело промыла раны, наложила компрессы на сбитые ноги, бережно забинтовала. - Жить будешь - потрепала она найденыша по голове. Приняв сонный настой, мальчик уснул. Распорядившись после пробуждения вымыть мальчика, накормить и позвать ее, Териан ушла. Ветер тоже засобирался - близился вечер. Три раза в неделю старик отдавал вечера обучению детей: грамота, счет, история. Люди предлагали ему построить отдельную избу для таких занятий, но Ветер всегда отмахивался, приговаривая, что мол, в своем доме у него и язык лучше ворочается, и устает он меньше. И вообще, - говаривал он, - как могут мешать в доме дети? И, кажется, любил эти занятия едва ли не больше самих детей. Ему доставляло истинное удовольствие делиться своими знаниями: обучая ли считать, повествуя ли о Прежних, или просто рассказывая истории из долгой неспокойной жизни. Частенько Ветер забывался, увлекшись, и тогда былины и сказки вперемешку лились рекой. Родители, пришедшие забирать припозднившихся чад, тоже нередко заслушивались и оставались у кузнеца до глубокой ночи. Утром выяснилось, что пропал Кальт. Немного подумав, решили не поднимать панику, а сутки выждать. Многие вообще не видели повода для волнения - ну пропал и пропал, такого не жаль. Добро, был свой человек, а то так, приблуда и пьянь. Но все толки оказались напрасными - ближе к ночи люди увидели его. Калека шел тяжело, его сильно шатало из стороны в сторону, ноги выписывали причудливые кренделя. Не дождавшись обещанной клюквы, Териан, не колеблясь нимало, пошла было воспитывать пьянчужку, но, увидев свернувшегося в клубок прямо на полу Кальта, поняла, что с воспитанием придется повременить. А потом и злость прошла. Следующие три дня всем миром гуляли свадьбу Кая с Мэри. На второй день Кальт появился, принес в подарок лосиную шкуру, висевшую у него в лачуге, не смущаясь, набрал огромное блюдо мяса и куда-то вскоре исчез. В последующие дни деревня опустела - многие ушли в Тихий распадок строить дом. Молодых знали довольно многие, поэтому недостатка в работниках не было, и большой просторный сруб поставили быстро, играючи.