- Мудрец! - крикнул едва различимый в пелене дождя человек, - давай за нами!
«Искандер» - узнал голос Буря. Один из приближенных Главы Ордена. Должно случиться что-то уж совсем невероятное, чтобы горожане ополчились на Сизых. Орден любили далеко не везде, но даже те, кто тайком плевал вслед, признавали беспристрастность политики наемников. Глава всегда очень тщательно просчитывал, к чему приведет вмешательство Ордена, и лишь затем бросал его мечи на ту или иную сторону. Стараниями многих поколений Глав, Орден стал мощной силой, принимающей ту или иную сторону, исходя из своих глубинных, часто непонятных другим, интересов. Его бойцы воевали на стороне тех, кто платил. Тех, кто не платил, но мог заплатить позже. Тех, кто не платил, и никогда не смог бы рассчитаться впоследствии. Орден, подобно Белой гильдии, всегда был третьей силой, загадочной и непонятной большинству. Но людское мышление косно: воюют за деньги - значит, наемники. Со временем слово потеряло свой первоначальный смысл, и теперь сами воины частенько именовали себя так же.
Изумление не помешало Буре отреагировать, как должно. Тор взвился на дыбы, едва не сбросив седока, но круто развернулся, и понес вслед убегающим. Прочь, от долгожданного уюта, хорошего ужина и компании веселых женщин. Буря скорее почувствовал, чем увидел, как сквозь дождь ему бросили веревку. Он поймал конец, едва не свалившись со скользкого седла.
- И то верно, - буркнул он, - Теперь не потеряем друг друга.
Погони не было, только громкий стук сзади возвестил о захлопнутых воротах. И снова - усыпляющий шелест дождя, белесая муть вокруг, да запах мокрой земли.
Постепенно грязь под копытами лошадей сменилась травой, а затем подковы зацокали по камням. Поток воды с неба прекратился так же резко, как и возник, и в тусклом свете Буря увидел, куда привели его спутники. Огромная пещера, а дальше, в ее глубине - черный провал хода, уводящего под землю. Старые каменоломни. Всадники спешились. Буря обвел их вопросительным взглядом, и выражение лиц соратников заставило его сердце забиться часто и сильно.
Скорбь.Скорбь на лицах, и пустые глаза. Это выражение лица человека, когда утрата превосходит все мыслимые ожидания. Когда произошедшее - невероятно, невозможно. Когда это - правда.
Лица искажены горем, на щеках перекатываются вздутые желваки, и крепко сжатые губы опущены уголками вниз. Так бывает, когда мужчины пытаются сдержать слезы. В тишине тихо и бесстрастно прозвучал голос Искандера.
- Орден распущен. Нас больше нет. И Великих Прежних - тоже.
Буря был одним из тех, кому сила позволяет крутить двуручным боевым молотом, как детской игрушкой. Его удар сминал в лепешку даже самые прочные, цельнокованые доспехи, и редко когда требовал повторения. Слова Искандера ударили больнее. Наемник схватил его за плечи, и сильно тряхнул.
- Как?!
Доверенный Главы не попытался освободиться из стального захвата. Напротив, он обхватил запястья Бури и слегка сжал их, разделяя горе.
- Империя купила часть наших мечей без ведома Главы. - Мертвым голосом сказал Искандер. - Филипп и Дартсток предали союзников, и наши, - тут он торопливо поправился, - бывшие наши выступили на стороне предателей. Цитадели Дианы и Арсена уничтожены. Выживших нет.
Все это походило на дурной сон, от которого не проснуться. Буря по-прежнему сжимал плечи Искандера, но хватка ослабла - силы внезапно покинули его.
- Мы сидели в таверне, когда прискакал Джонс. - Искандер кивнул на совсем молоденького бойца в доспехе, сплошь заляпаном грязью.- Пьяный в зюзю. Впрочем, я его не виню. Четыре дня назад Филипп и Дартсток заманили союзные кланы на праздник, и ночью перерезали им глотки. Той же ночью они напали на их крепости. Спустя два дня об этом узнали в Ордене. Вчера Альтер принял решение о роспуске. Мы опозорены, Мудрец. Наши флаги сожжены.
Искандер с видимым усилием заставил себя продолжить.
- Я уже сказал, мальчишка был пьян. Доклад прозвучал слишком громко... и горожане тоже услышали. Быстро, очень быстро, о предательстве узнало полгорода. И они пришли мстить за Великих. Мстить тем, до кого могли дотянуться! Отряд потерял шестерых, пока пробивались к воротам. А мы даже не могли обороняться! Я не мог дать приказ убивать невинных!
В крике смешались горечь и стыд.
- А потом встретили тебя.
Лицо Искандера исказила гримаса.
- Нас больше нет, - низко опустив голову, прошептал он, - теперь никто не станет носить наши цвета.