Масштаб определяет, на каком уровне (местном, национальном или глобальном) идею можно реализовать.
Глобальный масштаб – касается всего человечества. Национальный – межгосударственных отношений. Местный – жителей отдельных государств.
По срокам реализации – идеи имеют близкую, среднюю и дальнюю перспективу.
Когда рассматривается близкая перспектива – речь идет о нескольких годах (до пяти-шести лет). В случае средней перспективы рассматривается период от пяти до двадцати лет. Дальняя перспектива – это срок от двадцати до пятидесяти лет.
Если реализации идеи надо ждать более пятидесяти лет – она превращается в утопию. (Получается, утопия – это всего лишь идея, которую невозможно реализовать на практике в течение пятидесяти лет.)
Например, политические выборы в большинстве государств мира – это процесс реализации идей: местных по масштабу и близких по перспективе. По значимости они, понятное дело, находятся в самом низу…
И так – можно рассмотреть любую идею. Например, идею коммунизма.
Исходя из масштаба, коммунизм имеет глобальное значение, по срокам – дальнюю перспективу. Следовательно, по значимости: важнее коммунизма ничего нет!
И если с масштабом никто не спорит, то со сроками вопрос один: с каких это пор коммунизм перестал быть утопией? с чего это вдруг он должен реализоваться всего лишь в течение пятидесяти лет?
Получается, не пройдет и пятидесяти лет, как на планете наступит коммунизм?
Да, все верно. Коммунизм – уже не утопия.
Но он, конечно, был утопией. До недавнего времени. Он был утопией, когда о нем писал Маркс. Он был утопией, когда о нем писал Ленин. Он был утопией для Китая, являясь его прямой политической целью.
Почему же коммунизм из утопии превратился в идею?
Потому что стал реализуемым.
Конечно, не все утопии можно реализовать. Но коммунизму (в этом смысле) повезло. У него такая возможность появилась.
Превращение коммунизма в реализуемую идею произошло благодаря роботизации, когда появились производства, работающие без людей: умные фабрики.
Когда всем стало понятно, что роботы способны работать без людей, достижение всеобщей роботизации стало лишь вопросом времени…
Аналогичная ситуация и с превращением идеи обратно в утопию.
Например, монархической идеи.
Монархическая форма правления была когда-то самой распространенной на Земле. Теперь это реликт, – который конечно имеет право на существование. Но только в качестве музейного экспоната.
Переход к клоунадной форме управления – верный признак того что национальный институт власти ждет неминуемая смерть.
Все чаще на пост руководителей государств выдвигаются люди, которые представляют собой комический образ высшего должностного лица. Они ведут себя деланно серьезно (на деле шутовски), уничтожая тем самым авторитет национальной власти.
То, что население выбирает себе подобного рода деятелей, говорит о деградации национального института власти, что в свою очередь говорит о приближении его закономерного конца…
В Средневековье роль шутов играли придворные, которые имели иммунитет, который защищал их право высмеивать короля.
Что было главной чертой той эпохи? Правильно… раздробленность.
В эпоху Средневековой раздробленности на территории Европы существовало большое количество государств, которые представляли собой карликовые и другие неполноценные государственные образования. Именно во времена Средневековой раздробленности наступил рассвет политической клоунады, отражающий дух того времени.
Сегодня человечество снова живет в эпоху раздробленности, когда карликовые и другие распадающиеся государства снова стали популярным явлением.
Что же с той поры изменилось?
То, что шут в эпоху Средневековья всегда был на вторых ролях и никогда на первых. Он был близок к королю, но власти не имел.
Шут мог усесться на трон и шутливо повелевать. Мог в шутливой форме наказывать придворных. Но он только играл свою роль…
Теперь шуты руководят государствами, позволяя себе принимать дурацкие решения без оглядки на своих руководителей.
И подобная практика с каждым днем охватывает все новые и новые государства. Причем по значимости – далеко не самые последние. Говоря о том, что мир (как и в эпоху Средневековья) ждет неминуемая централизация.
Появление шута в роли руководителя государства говорит о том, что именно этому государству в скором времени и предстоит исчезнуть.