Дерево, под которым стоял столик, иронически помахивало пыльными ветвями, и пятна света скользили по столику, бумаге и серой голове Аквинского… Бородка его, как будто приклеенная, шевелилась от ветра, и общий вид казался измученным и вялым.
Похоже было, что кто — то, по небрежности, забыл пересыпать никому не нужную вещь — Аквинского — нафталином и сложить на лето в сундук… Моль и поела Аквинского.
Он писал:
«Милая тетенька! Осмелюсь вас уведомить, что я нахожусь в полнейшем недоумении… За что же? Я вас спрашиваю. Впрочем, вот передаю, как было дело… Вчера досмотрщик Сычевой сказал, подойдя к моему столику, что меня требует член таможни господин Тарасов, тот самый, которому я в прошлом году от усердия поднес сотню раков. Я пошел, ничего не думая, и, вообразите, он наговорил мне столько странных и ужасных вещей, что я ничего не понял… Сначала говорит: «Вы, говорит, Аквинский, кажется, в Ривьеру собираетесь?» — «Никак нет», отвечаю… А он как закричит: «Так вот как!!! Не лгите! Вы, говорит, попрали самые священные законы естества и супружества! Вы устои колеблете!! Вы ворвались в нормальный очаг и произвели водоворот, в котором — предупреждаю — вы же и захлебнетесь!!» Ужасно эти ученые люди туманно говорят… Потом и про вас, тетенька… «Вы, говорит, вашу тетку порешили ограбить… вашу старую тетку, а это стыдно! безнравственно!!» Откуда он мог узнать, что я уже второй месяц не посылаю вам обычных десяти рублей на содержание! Как я уже вам объяснял — это произошло потому, что я заплатил за дачу вперед на все лето. Завтра я постараюсь выслать вам сразу за два месяца. Но все — таки — не понимаю. Обидно! Вот я теперь уволен со службы… А за что? Какие — то устои, водоворот… Насчет же семейной жизни, что он говорил, так это совсем непостижимо! Как вам известно, тетенька, я не женат»…
ДУРАК
Раку приходится сталкиваться с человеческим характером тогда, когда его бросают в кипяток. И он краснеет… краснеет за людей.
Теперь, когда я смотрю на его худую нескладную фигуру, бледно — желтые усы и жалкую улыбку человека, ожидающего неизвестно откуда пинка, мне хочется и смеяться, и плакать, прижавши к своей груди эту пустую взлохмаченную голову такую смешную.
Когда я впервые вводил его в нашу компанию, все были уже предупреждены.
— Познакомьтесь.
— Граф Калиостро, — гордо представился один.
— Барон Мюнхгаузен!
— Виконт Подходцев.
Дурак смотрел на всех восторженно недоумевающими глазами, будучи, очевидно, сильно польщен пребыванием в такой титулованной компании.
— Поверьте, господа… — начал он, не зная куда деть завернутую в бумагу сотню живых раков и ноты, которые он держал в руках.
Я освободил его от свертков и пригласил сесть.
Определенного плана мы не имели, но «виконт» Подходцев нашелся:
— Что это у вас в бумаге?
— Раки. Иду это я и думаю — дай куплю раков! Так и купил.
— Можно посмотреть?
Подходцев сделал в свертке отверстие и вынул одного рака.
— Здорово сделан! — похвалил он, держа рака двумя пальцами перед лампой.
Дурак растерялся.
— Как… сделан? Да он, представьте, живой!
Подходцев обидчиво усмехнулся.
— Шутить изволите — с?! Не ребенок же я, чтобы не отличить живого рака от механического. По — моему, это нюренбергская работа…
Дурак нагнулся и снизу заглянул в глаза говорившему, желая отыскать в них тень улыбки.
Однако тот был невозмутим, сохраняя в лице выражение оскорбленного человека.
— Неужели, вы… серьезно? — сконфуженно пробормотал Дурак.
— Я серьезен, но серьезны ли вы, сударь!! — вскричал Подходцев, багровея. — Окончивши два с половиной факультета, я дурачить себя не позволю! Ведь всем известно, что настоящие раки бывают красные!
Тяжелая, неповоротливая мысль Дурака усмотрела где— то вдали проблеск выхода из этого странного, нелепого положения.
— Нет, насколько я знаю, раки бывают черные!
— Вы слышите, господа! — с обидчивым удивлением обратился к нам Подходцев. — Сей муж имеет смелость уверять, что раки бывают черные! Зачем же тогда говорят: покраснел как рак?..
— Вареный! — тоскливо перебил гость.
— Нет — с, извините! Ежели какой — либо предмет хотят сравнить с другим, общеизвестным, то берут для этого его вид или, в данном случае, цвет не случайный и редко встречающийся, а тот, в котором предмет чаще всего можно наблюдать в природе. Например, если говорят: «он прыгнул, как тигр», — то это не значит, что он прыгнул, как жареный тигр!