Неоконсервативные правительства Канады демонстрируют как свой успех налоговые льготы или налоговые вычеты, которые дают преимущества крупным налогоплательщикам. Они исходят из того (или оправдываются тем), что те вложат средства в создание новых рабочих мест. Покупка симпатий избирателей — вот то, что делают с помощью налоговых льгот. В 2000 году, накануне выборов, правительство нашей провинции послало большинству налогоплательщиков уведомление о возможности вычесть по 200 долларов из облагаемой базы. Я тоже получила такое. Вот почему нет денег на оплату библиотекарей и учителей английского как второго языка. Вот почему нет недорогих квартир и комнат для пожилых людей. Большинство семей, получивших чек на 200 долларов, платят гораздо больше — через повышение квартирной платы, рост цены проезда на транспорте, добавочные расходы на отдых или обучение. Насколько я понимаю, главным эффектом от налоговых вычетов является моральное удовлетворение идеологов[43].
Идеологи любого окраса — люди неуверенные и пугливые. Поэтому они склонны создавать схемы, обещающие готовые ответы для любых ситуаций. Люди такого рода есть в любом обществе, но они обретают серьёзную силу только тогда, когда держат в руках ключ от общественной казны, имея возможность не учитывать принципы субсидиарности и финансовой прозрачности. В случае Канады этот дефект фактически вписан прямо в конституцию страны. Но — в разных формах и в разной степени — подобное происходит повсюду.
Конституция Канады в форме Акта о Британской Северной Америке была принята британским парламентом в 1867 году. В то время подавляющая часть немногочисленного населения жила в сельских хуторах. Его поддерживали добыча пушнины, рыбная ловля, лес, скудное полеводство и скотоводство. Кроме Монреаля и Квебек-Сити, попавших в руки англичан в результате войны, и маленького Торонто, городов не было. Сколько-нибудь существенные поселения в то время — или пушные фактории, или военные форты, или торговые городки, прямо привязанные к сельской экономике. Конституция не видела в этих экономически слабых поселениях институты управления. Она определила их, вместе с гостиницами и тавернами, как подчинённые «районы», которым было доверено собирать только один налог: с недвижимости. Наверное, это было вполне разумно в то время, когда такие поселения были способны содержать незамощенные улицы, бороться с пожарами (обычно силами волонтёрских команд), как-то обустраивать колодцы и сточные канавы, наконец, содержать тюрьмы для местных пьяниц и бузотёров.
Теперь половина населения Канады живёт в пяти крупнейших городах; ещё 30 процентов — в поселениях свыше десяти тысяч жителей, в основном расположенных в пригородах крупнейших городов. Внегородская часть экономики Канады, включая лесоразработки, добычу полезных ископаемых и рыболовство, создаёт порядка 3 процентов ВВП. Вся остальная экономика зависит от туризма, шоу-бизнеса, искусства, технических разработок и исследований, издательского дела, промышленности, оптовой и розничной торговли, здравоохранения, образования и других услуг, поддерживаемых из бюджета. Канадские муниципалитеты — это уже не жалкие деревни. Их опыт и творческие возможности несопоставимо выше, чем у федеральных и провинциальных агентств или законодательных собраний. Горожане обладают всеми необходимыми способностями, чтобы выявлять, диагностировать и решать местные проблемы. Даже небольшие муниципалитеты достаточно компетентны, чтобы понимать, где можно получить необходимую квалифицированную помощь. Тем не менее абсолютный анахронизм отношений провинций с «районами» никуда не исчез. Когда в 1982 году Конституцию «национализировали», объявив канадским, а не британским документом, в неё были добавлены основные права человека. Но ничего не было сделано, чтобы изменить отношения между муниципалитетами и провинциями.
Муниципалитеты не стоят на месте. В каждый момент времени у каждого из них обостряются свои проблемы. И у каждого могут быть свои возможности для их творческого решения. Эти возможности представляют несомненную ценность, но централизованное планирование, осуществляемое что левыми, что консерваторами, очень мало опирается на знание и творчество городов. Оно душит инновации и лишено эффективности уже потому, что замыкается само на себя. Оно обходится без обратной связи, несущей в себе тонкое, многообразное знание.
43
Джо Берридж, планировщик в Торонто, провёл компьютерный контент-анализ тем, обсуждавшихся федеральным парламентом Канады в 2001 и в первой половине 2002 года. Вирусное заболевание скота упоминалось 172 раза (при том что в стране не было ни единого случая заболевания); бездомность была упомянута 19 раз. Субсидии для сельского хозяйства упоминались 162 раза, а продуктовые банки для неимущих — раз. Сюжеты, относящиеся к внегородским видам деятельности, составили 85 % ключевых слов всего массива. Перевозка зёрна упоминалась в два раза чаще, чем автомобиль, наука, техника, хай-тёк и биотехнологии вместе взятые.