Само понятие культурной ассимиляции становится, таким образом, противоречивым. В то время как за посещение школы или церкви, участие в ассоциации или в политической партии люди «платят» только своим свободным временем, для того чтобы быть участником меркантильной культуры, необходимы значительные свободные средства. У миллионов нет подобных средств, хотя их постоянно возбуждают и провоцируют образы потребления, передаваемые через рекламу и средства массовой информации.
Многие социальные мыслители отмечали, что торговые центры суть истинные соборы нашего времени, а число претендующих быть их прихожанами растёт с каждым днём. Не все души могут объединиться в этом вероисповедании потребителей. «Отверженными» становятся не только иностранцы, но и местные безработные, работающие на низкооплачиваемых работах бедняки, маргинализованная молодёжь или старики. Одним словом — «неудачники», «непричастные».
Невозможность приобщиться к подобной культуре имеет результатом постоянную фрустрацию, которая рано или поздно найдёт своё выражение в гневе, направленном внутрь или наружу. Когда число «непричастных» достигнет критической точки, это приведёт к культурному взрыву. Те, кто не может быть интегрирован, ищут утешения, а часто и отмщения, в различных обострённых формах патриотизма, национализма, фундаментализма ультрарадикальной направленности. Частная вооружённая милиция в Соединённых Штатах Америки — вот всего один из примеров. Иногда проявлением гнева может быть процесс бессмысленного разрушения. Известны случаи, когда в пригородах европейских городов подростки крушили всё на своём пути, в том числе и собственные жилища, школы, клиники, где их семьи пользуются бесплатным здравоохранением, а также спортивные площадки, предназначенные для них же самих.
Долговая кара, как когда-то чума в XIV веке, постепенно настигает нас, проникая с Юга на Север. Но возбудитель бубонной чумы в нашем XXI веке — вовсе не крысы и блохи, а заполонившие всё вокруг неолиберальные фундаменталисты со своей безжизненной идеологией. Когда-то их звали Тэтчер или Рейган, теперь это скорее Меркель или Баррозо. Но те послания, которые они несут, ментальность и способы борьбы не изменились со временем. И разрушения, вызванные чумой XIV века и чумой века XXI, весьма похожи. Безусловно, в наше время в Европе смерть из-за долгового бремени — явление достаточно редкое по сравнению с тем, что происходило в Африке тридцать лет тому назад. Речь здесь скорее идёт о причинении огромного вреда когда-то процветающим экономическим системам европейских стран.
Теперь мы можем поговорить о «структурной реформе». «Реформа» — вполне безобидное название определённых экономических мер, навязанных богатыми странами-кредиторами Севера менее развитым странам Юга, которые мы теперь называем странами третьего мира. Многие из вышеупомянутых стран влезли в огромные долги, в то время как их многочисленные цели оказались нереализованными. Иногда эти займы просто оседали на личных счетах тогдашних лидеров (скажем, Мобуту или Маркоса), а их страны оказывались в долговой яме. Возвращать долг в песо, реалах, седи или другой подобной валюте было нельзя: кредиторы хотели доллары, фунты стерлингов, немецкие марки…
Кроме того, процентная ставка по займам, взятым этими странами, варьировалась; в самом начале она была низкой, но астрономически выросла начиная с 1981 года, когда Федеральная Резервная Система сообщила о том, что грядёт конец эры дешёвых денег. Когда в таких странах, как Мексика, возникла угроза дефолта, министрам финансов, ведущим банкирам и государственным чиновникам во всём мире пришлось проводить бессонные выходные и, питаясь фастфудом, на скорую руку составлять план действий в чрезвычайных обстоятельствах.
Всё течёт, но ничего не меняется. Прошло уже много лет, а встречи на высшем уровне, направленные на преодоление кризиса, по-прежнему сменяют одна другую. Сейчас мы можем наблюдать это в Брюсселе, и рекомендации, который мы там слышим, будут практически прежними: вы получаете помощь лишь в обмен на взятые на себя обязательства строго соблюдать установленные требования. Когда-то это уже отозвалось эхом неолиберального «Вашингтонском консенсуса». Теперь это называется более точно — «пакетом мер по строгой экономии». Но меры при этом предлагаются одни и те же. Распишитесь, пожалуйста, вот здесь — кровью.
Для стран Юга в этих контрактах оговаривается следующее: «Требуется сократить производство продукции и увеличить объём зерновых культур, что должно повысить денежный доход. Необходимо приватизировать государственные предприятия и развивать сферы деятельности, связанные с иностранными транснациональными корпорациями и направленные на получение прибыли, в особенности это касается сырья и отраслей добывающей промышленности, лесной и рыболовной отраслей. Нужно резко сократить кредиты, отменить субсидии и социальные льготы; осуществлять шаги в направлении платной медицины и образования; поставить на экономические рельсы торговлю, что позволит зарабатывать конвертируемую валюту. Ваши главные обязательства — перед кредиторами, а не перед людьми».