Итак, простым людям приходится нести на себе все тяготы, связанные с введением жёстких мер, в то время как банкиров и других инвесторов, которые приобретали рискованные облигации или «токсичные финансовые продукты», это никак не затрагивает. После кризиса 2007 года ВВП в странах Европы снизился в среднем на 5 %, и правительствам приходится как-то это компенсировать. Эскалация финансовых неудач и массовая безработица — всё это также означает, что расходы государств будут ещё больше как раз тогда, когда они получают меньший доход от налогов.
Экономическая стагнация сильно бьёт по карману. Если говорить о высоких расходах и низких доходах, то всё сводится к простому рецепту: нужно ещё больше брать в долг. Спасение банков и последствия кризиса, ими созданного, — всё это можно считать главным объяснением долгового кризиса и, соответственно, тех мер строгой экономии, с которыми мы сталкиваемся сегодня. Никто не говорит: «они жили не по средствам». Нет, новая нравственность предписывает: «Наказывай невиновного, а тот, кто виновен, пусть будет вознаграждён».
Нет оправдания откровенно глупым и разрушительным политическим мерам, которые приводят к «пузырю» на рынке недвижимости в Испании или к непропорционально разросшемуся штату государственных служащих, как это было в Греции. Бюджет последней оказывается непомерно раздутым, но при этом руководство страны отказывается (что непростительно) брать налоги с морских магнатов и церкви — крупнейшего владельца недвижимостью в стране. Если говорить о жёстких мерах применительно к людям, то они неизбежны и всем нам хорошо знакомы: пенсионеры, роющиеся в мусорных контейнерах в надежде отыскать там хоть какую-то еду; талантливые, хорошо образованные итальянцы, португальцы и испанцы, которые бегут из своих стран, так как уровень безработицы в их возрастной группе достигает 50 %; невероятный стресс, который люди испытывают в семье; всё большее насилие над женщинами, так как ухудшается уровень жизни и растёт нищета; нехватка в больницах жизненно важных медицинских препаратов и персонала; уменьшение числа школ; сокращение списка предоставляемых услуг или полный отказ от них. Надо сказать, что и природу также затрагивает этот кризис: ничего не делается для того, чтобы бороться с ухудшением климата или остановить разрушение окружающей среды, потому что это слишком дорого. Приходится признать, что сейчас мы ничего не можем с этим поделать.
Нам известны и результаты того, что Ангела Меркель называет политикой «стимулирования режима строгой экономии». Согласно данной неолиберальной теории, рынки можно «поддержать» жёсткими политическими мерами и новыми инвестициями в страны, которые навели больший порядок в своих расходах. Утверждается, что это «может произойти», но этого не происходит. Неудивительно, что в южной Европе повсюду можно встретить изображения Меркель рядом со свастикой.
Многие немцы считают, что они оказывают помощь Греции, и больше они этого делать не хотят. В действительности, фактически все кризисные деньги были пущены по обходному пути: правительственные взносы Евросоюза, выделенные благодаря Европейскому стабилизационному механизму, были направлены через Центральные и частные банки в Греции снова в британские, немецкие и французские банки, которые покупали греческие евробонды для обеспечения более высокой доходности. Было бы, наверное, проще прямо передавать деньги европейских налогоплательщиков в банки, но тогда схема сразу стала бы видна указанным налогоплательщикам. К чему же вся истерика вокруг 2 % (Греция) или 0,4 % (Кипр) от европейской экономики? Циник ответил бы так: «Да это же просто — чтобы гарантировать успех на выборах госпоже Меркель».
Второй важный вопрос: почему мы продолжаем применять политические меры, которые наносят вред и оказываются неэффективными? Всей этой неразберихе, созданной нами же самими, можно дать два объяснения. Такие именитые экономисты и обладатели премий, как Пол Кругман или Джозеф Стиглиц, считают, что европейское руководство некомпетентно, ничего не смыслит в экономике и пытается совершить экономический суицид. Другие полагают, что жёсткие меры точно соответствуют тому, о чём говорилось во время проведения встречи с членами круглого стола промышленников России и ЕС и представителями деловых кругов Бельгии. Речь шла о понижении зарплат, отмене социальных льгот, меньшей активности профсоюзов, повсеместной приватизации и так далее. И пока расслоение в обществе растёт, верхушка ощущает себя прекрасно. Сейчас больше «надёжных клиентов банков» (НКБ), распоряжающихся большей общественной собственностью, чем в 2008 году, в самый разгул кризиса. Пять лет назад было 8,6 миллионов НКБ по всему миру, а доля ликвидных активов составляла 39 триллионов долларов. На сегодняшний день их уже 11 миллионов, а их активы составляют 42 триллиона долларов. Возможности развития малого бизнеса резко ограничены, в то время как крупные компании ворочают баснословными суммами и в полной мере используют свои преимущества «налогового рая». К чему же им останавливаться?