А союз с Мичоаканом обеспечит его будущих бойцов превосходным металлическим оружием. Пурепеча обязательно поделятся, ведь без помощи Тлашкалы им ацтеков, даже ослабленных, не одолеть. Да и заплатить будет чем. Тлашкала захватит юг империи, а это торговля с жаркими тропическими странами, где растет какао и в изобилии водятся птицы с драгоценными перьями. Пускай ацтеки и испанцы воюют в районе Теночтитлана. Пускай губят солдат и взаимно ослабляют друг друга. Когда тех и других останется совсем мало, придет время Тлашкалы и Мичоакана.
Первые ударят с юга, вторые двинутся с северо-запада. Столица будет уничтожена, а чужеземцы не избегнут участи, которую Шикотенкатль когда-то им обещал — окажутся на алтарях. Впрочем, несколько десятков можно оставить в живых. Пускай учат находить и обрабатывать железо, объезжать уцелевших лошадей, строить большие морские корабли. Империя ацтеков исчезнет навсегда, разделенная между двумя новыми могучими государствами. А вдоль побережья Шикотенкатль прикажет построить цепь крепостей с сильными гарнизонами. Если испанцы еще раз попытаются высадиться, то это новое вторжение будет пресечено в самом начале.
Сейчас нужно только добраться до Тлашкалы и захватить там власть…
А капитаны Кортеса в это время метались по берегам великого озера Тескоко. Союзные индейцы растянулись на огромной территории, и теперь предстояло убедиться, что они не собираются взять пример с Шикотенкатля.
Увы, поступок вождя Тлашкалы был подобен первому камню, который стронул обвал. Тут и там конные отряды конкистадоров находили опустевшие стоянки. Маленькие племена неохотно вступали в союз с испанцами. Сама идея напасть на грозный Теночтитлан казалась им безумной. Но пример воинственной Тлашкалы и ошеломительные успехи Кортеса вдохновляли многих. Однако теперь все изменилось.
После того, как по армии союзников распространился слух об уходе Шикотенкатля, многие индейцы начали сомневаться в сделанном выборе. Могучая Тлашкала не верит в победу и отступает под защиту своих неодолимых гор! Что уж говорить про небольшие племена, которых ацтеки, карая за дерзость, могут вообще стереть с лица земли.
Это не было похоже на организованное отступление. Просто маленькие отряды индейцев потихоньку уходили, следуя за своими родовыми вождями. Растворялись на просторах огромной долины, скрывались на лесных тропах. Они исчезали медленно, но неотвратимо, как вода сквозь пальцы. А у испанцев не хватало людей, чтобы организовать погоню за каждым отрядом дезертиров.
Гонсало де Сандоваль во главе кавалькады из двух десятков всадников въехал на территорию лагеря, где расположились воины Чолулы. Здесь царило неприятное для испанцев оживление. Носильщики строились, упаковывали на специальные деревянные рамы груз. Не иначе, в поход собрались! Солдаты тоже готовились. Визит конкистадоров стал для индейцев полной неожиданностью. Вождь тут же подошел к Гонсало, уважительно поклонился.
— Господин, воины Тлашкалы возвращаются домой. Они больше не служат Малинче и по пути наверняка нападут на мой родной город. Наши народы всегда враждовали. Мне нужно вести своих солдат обратно, охранять Чолулу.
Сказано было уверенно. А носильщики продолжали готовиться к выходу, как ни в чем не бывало. Гонсало обвел лагерь растерянным взглядом. Ситуация выходила из-под контроля! И что теперь делать?! Не силой же удерживать ненадежных союзников!
«Кажется, этот негодяй решил, что наш корабль сел на мель, и мы теперь уже ничего не решаем, — раздраженно подумал Сандоваль. — Вождь не спрашивает разрешения, просто ставит меня перед фактом! А ведь у него три тысячи солдат. Нельзя терять такой отряд…»
Он снова повернулся к вождю. Да, от того не ускользнуло, что молодой испанец обескуражен. Губы касика тронула едва заметная улыбка превосходства. Он чувствовал себя безнаказанным. Но Сандоваль находил выход и из более непростых ситуаций. Капитан конкистадоров вперил в вождя холодный и оценивающий взгляд. Смотрел долго, как будто прикидывая, какой же приговор сейчас вынести этому человеку. Молчание затягивалось, а Гонсало, казалось, никуда и не спешил.
Индейцу вскоре стало неуютно под прицелом строгих голубых глаз. Он вспомнил, что перед ним один из главных военачальников испанцев. Храбрец, который не сдал Веракрус десятикратно превосходящим силам Нарваэса. Человек, что прославился во время отступления из Теночтитлана и в день битвы при Отумбе. И вряд ли такой герой будет безропотно терпеть своеволие солдат Чолулы.