В голосе его неожиданно прозвучала непреклонная решимость. Нибо странно взглянул на него, и Джордан почувствовал, как сердце его похолодело от страха.
— Мастер Джордан, — сказал Нибо, — не знаю, что вы слышали об этом, но…
Джордан внезапно ощутил панический ужас и понял, что время узнать правду еще не пришло.
— Фрэнки скоро начнет здесь работать. Лучше перенести ящики в дом, — поспешно сказал он.
— Вы же знаете, мастер Джордан, что я все сделаю. Все, что смогу… — ответил Нибо, и Джордан понял, что и сам Нибо не хочет сейчас говорить о прошлом.
Гэби взяла коляску и отправилась в город. Фрэнки дал ей порядочную сумму денег, чтобы закупить все необходимые семье вещи. Гэби подозревала, что Джордан заплатил Фрэнку вперед за несколько недель — хотя Фрэнки наотрез отрицал это, и подумала, что такая щедрость очень свойственна Джордану. Гэби не могла удержаться от улыбки при мысли, как счастлив ее Фрэнки — он говорил, что лучшего хозяина, чем Джордан, никогда не встречал, не говоря уже о том, что, работая в Эдеме, он может жить вместе с семьей. Гэби тоже была довольна, что вся семья находится под ее постоянным присмотром. И само это место очень нравилось ей, да и мальчикам все здесь было по душе, в особенности река, потому что можно было купаться и удить рыбу.
Зайдя в магазин Бартона, Гэби увидела там Летицию Кортленд, рассеянно перебиравшую скатерти и салфетки. Заметно было, что мысли Летиции блуждают где-то очень далеко. Гэби вспомнила разговор с Евой и спросила себя, не проистекает ли в самом деле тоска Летиции от душевного одиночества. При виде жены Макса Кортленда Гэби испытала самые разные чувства, но сейчас к ним прибавилось еще одно — жалость.
Летиция встретилась взглядом с Гэби. Краска сбежала с ее лица, и она неожиданно бросилась к двери. Гэби догнала ее уже на улице:
— Подождите, Летиция!
Остановившись, Летиция медленно обернулась. На ней было простое, но очень изящное кружевное платье нежно-кремового цвета. Гэби никогда не смогла бы и представить себя в чем-то столь элегантном, но сейчас, в отличие от первой встречи, она не ощутила зависти, а со стыдом поняла, что Летиция с опаской ждет от нее еще одной возмущенной тирады.
— Думаю, мне следует попросить у вас прощения, — сказала Гэби.
— Нет, не следует. — Летиция растерянно заморгала глазами. — Вы были вправе чувствовать себя оскорбленной, обманутой…
— Да… в том, что случилось, виноваты не вы, а совсем другой человек.
— Я очень сожалею о том, что раньше не нашла в себе мужества откровенно поговорить с вами… — сказала Летиция и смущенно отвела глаза. Гэби почувствовала, что от жалости у нее защемило сердце.
— Первое потрясение прошло, и я стала понимать вас, — ответила Гэби. — Теперь-то я знаю, что вы боялись… вы просто не представляли, как я поведу себя. Знайте же, что я не считаю, будто вы должны в чем-то передо мной оправдываться. Когда придет время предстать перед Создателем, каждый из нас сам ответит за свои грехи. И ваш муж тоже.
Летиция по-прежнему смотрела в землю. Молчание становилось томительным. Сейчас Гэби ясно видела, что за изящными, сдержанными манерами Летиции крылась тайна одинокого и тоскливого существования. «Я завидовала тебе… а ведь я гораздо счастливее тебя. Меня любит по-настоящему хороший человек», — подумала вдруг Гэби.
— Не поможете мне подобрать кое-что для детей? — спросила Гэби.
— Я бы с удовольствием, но… — Летиция подняла глаза.
— Простите меня. Наверное, у вас есть более важные дела.
— Нет, Гэби! Но, чтобы у нас не возникало недоразумений, мне нужно кое-что объяснить вам.
— Что же? — Гэби почувствовала, как тревожно забилось ее сердце, но старалась говорить спокойно. Казалось, ее ясному и надежному миру вновь угрожает опасность.
— Я приобрела для вашей семьи много вещей…
— Вы очень добры, но сейчас я сама могу купить все необходимое. Так что теперь вы можете отдать их другим нуждающимся.
Говорить Летиции было трудно, но она не хотела ничего скрывать от Гэби.
— Мое благотворительное общество не потратило на эти вещи ни гроша.
— Я не понимаю, — встревоженно ответила Гэби, и на мгновение с отвращением подумала, не заплачено ли за вещи деньгами Макса Кортленда.
— За все заплатил Джордан, — решительно объяснила Летиция.
— Джордан?! — с изумлением и облегчением воскликнула Гэби.
— Гэби, поймите — после всего, что случилось с вами, Джордан чувствует ответственность за вашу семью. Когда-то давно мой муж враждовал с его отцом. И поэтому…
— Я понимаю. Джордан винит себя в том, что наш дом подожгли.
— Да, он винит себя и будет винить, это неизбежно. Мне страшно подумать, как бы он себя чувствовал, если бы кто-нибудь из вас погиб. Он очень переживает, что вы потеряли свое имущество, и намерен сделать все возможное, чтобы помочь вам… — Летиция запнулась, соображая, не сказала ли лишнего. — Он знает, что вы гордый человек, и опасался, что вы откажетесь от помощи. Когда я сообщила ему, что занимаюсь благотворительностью, он сказал, что за все заплатит сам. Ему очень хотелось, чтобы вещи были новые, а не из вторых рук.
— Я понимаю, что он чувствует, и не осуждаю его. Он так внимателен к нам, а Фрэнки просто счастлив, что работает у него. У меня есть гордость, быть может, ее и больше, чем нужно. Я очень обязана Джордану, и все мы сделаем для него все, что в наших силах. Даже мои мальчики понимают это — мы с Тин Ян посадили овощи, и дети помогают поливать их, полоть сорняки, они смотрят за лошадью и кормят кур. Я сшила шторы на все окна. Джордан говорил, будто намерен платить мне жалованье, но теперь, когда я знаю, что это он заплатил за те вещи, я ничего не возьму у него.
— Все вещи я отдала Джордану, — с облегчением ответила Летиция, поняв, что Гэби не сердится на нее.
— Наверное, он просто убрал их подальше, — усмехнулась Гэби. — В таком случае давайте сейчас вместе пойдем за покупками, и вы проследите, чтобы я не купила чего-нибудь лишнего — ведь нет смысла иметь всего по паре.
Летиция улыбнулась, и женщины направились в магазин. Они не знали, что за их беседой наблюдал снаружи Мило Джефферсон.
Ева отправила письмо родным, потом зашла к Мэри Фоггарти, купив ей по дороге кое-что необходимое — муку, чай и сахар. Мэри из любви к животным не ела мяса и питалась главным образом овощами. Мэри всегда была рада видеть Еву, но сама девушка слегка тяготилась этими визитами — сильная глухота и своеобразный склад ума Мэри делали общение с ней довольно утомительным.
На улице Ева заметила Мило Джефферсона и поспешно зашла на почту — ей не хотелось, чтобы он видел ее: ни Мило, ни тем более Максу совсем не нужно было знать о том, что Ева была в городе и заходила в редакцию. Ева была абсолютно уверена, что отец всеми силами постарается помешать ей напечатать ее статью.
Следя за Мило, Ева увидела, что он внимательно наблюдает за матерью и Гэби, беседовавшими у дверей магазина. Девушка с удовольствием отметила, что они разговаривают довольно дружелюбно, но знала, что Мило непременно расскажет Максу об этой беседе и у матери могут быть неприятности. Еве хотелось предупредить мать, но сделать это при Гэби было невозможно: если Гэби узнает, что Летиция и Макс ее родители, то рано или поздно узнает об этом и Джордан. «Рисковать, — решила Ева, — нельзя».
Сделав небольшой крюк, чтобы избежать встречи с Мило, Ева добралась наконец до редакции. По пути она обдумывала предстоящий разговор с редактором Жюлем Кином и находилась в очень приподнятом настроении, и считала, что готова ответить на любые его возражения.
Дойдя до редакции, Ева глубоко вздохнула, настраивая себя на серьезный разговор, и решительно вошла в дверь. Она ожидала долгой и непростой беседы с Жюлем Кином, но сейчас в редакции вместо него находился только младший редактор, Ирвин Рид.
Ирвин был годом или двумя старше Евы. Главной чертой его характера являлась болезненная застенчивость, делавшая его в маленьком, захолустном Джеральдтоне совершенным изгоем. Зная, как относятся к Еве многие жители, Ирвин втайне уверил себя, что нашел в девушке родственную душу, хотя сама Ева совершенно не догадывалась о его мыслях.