— Что ты хочешь? — спросил я её.
Она засмеялась.
— Сегодня вечером плохое настроение?
— Просто нет времени на шутки, — произнёс я, допивая виски.
По правде говоря, у меня было всё время мира, но я давно научился не валять дурака с Джанин, даже если она и хотела пофлиртовать. Ларкин подарил мне множество его известных пугающих и пронизывающих до костей взглядов, даже если это и была собственная проклятая ошибка Джанин, что она оказалась у меня на коленях.
Я никогда не просил этого дерьма, и я чертовски уверен, что не понимаю эту девушку.
— Просто хотела сказать привет и всё, — сказала она. — Давно тебя здесь не видела.
— Война делает нас всех занятыми, — сказал я.
— Ага. Война, — она перекинула свои белокурые волосы, улыбаясь мне. Я мог сказать, что из всех в клубе — я нравился ей больше всего. Возможно, я просто так думал, потому что она флиртовала со мной больше всего или потому что я желал пересечь эту границу между безопасным существованием далеко от нее и тем, чтобы мою задницу надрали.
Хотя я никогда не хотел пересечь эту линию. А также никогда не хотел предать доверие Ларкина.
Даже если Джанин и была одной из наиболее сексуальных грёбаных женщин, на которых я когда-либо положил глаз. Полные губы — вы даже не поверите, длинные густые белокурые волосы, и тело, заставляющее толпу мужиков сворачивать головы. Я солгу, если скажу, что никогда не представлял, на что это будет похоже погрузить мой толстый член между её ног и трахать её, так как я был уверен, она любила быть отраханой.
Но я был хорошим солдатом и хранил член там, где ему и место.
— И так, где ты был? — спросила она меня.
— В Далласе, — ответил я. — Следил за «Плюющимися змеями» и всё такое.
Она кивнула. Я предположил, что она всё знала о «Плюющихся змеях» и войне, вероятно трудно не знать, если ты проводишь всё свободное время в клабхаусе.
— Слышала об этом, — сказала она. — Они давят в Далласе, пробуя захватить территорию.
— Да, — сказал я. — И твой отец хочет задвинуть их назад.
— Вы, мужики… — произнесла она, улыбаясь, — всегда делаете трудные вещи.
— А что же нам ещё делать? — спросил я, усмехаясь. — В простых вещах — никакой забавы.
Смеясь, она встала.
— Знаешь, ты прав, — она развернулась и ушла, и я не мог удержаться, чтобы не попялиться на её задницу.
Когда она ушла, я осознал, что не разговаривал с ней, по крайней мере, месяц. Она была рядом, но мы просто редко разговаривали. Я был занят войной, беспокоился о «Мескалях» — мексиканская МК банда из Штата Техас, объединившаяся со «Змеями». Потом произошло всё то дерьмо с Фордом, Кероли и МК «Мятежники». Какое-то время я практически разгребал кровавое дерьмо лопатой.
И как инфорсер МК «Демоны» — на моих руках было большее количество той крови.
Но с тех пор, как я вернулся из Далласа, всё стало более мирным. «Змеи» и «Мескалы» что-то планировали, мы были в этом уверены, но и у «Демонов» были собственные планы.
Я взглянул на Джанин, пока она шла через бар. Я задавался вопросом: на что похожа её жизнь и что она делала во время всего этого безумия.
Но я быстро позволил этой мысли исчезнуть.
Лучше не думать о ней, лучше не вмешиваться.
Мой единственный приоритет — чёртов клуб.
Глава 3
Джанин
Ларкин думал, что я не знаю о том, что происходит в клубе, но я не была слепой.
Вся моя жизнь крутилась вокруг клуба. Мой папа его основал, а мой приёмный отец был президентом. Я жила и дышала МК «Демоны».
Так что, когда они вели войну, это было довольно-таки легко заметить. Парни были на взводе, а уровень беспокойства о том, что происходило, просто зашкаливал в клабхаусе. Потом, всё то дерьмо, что произошло с Фордом и Кероли — это был хороший отвлекающий манёвр на некоторое время. Было приятно видеть двух людей, которые, несомненно, любили друг друга и наконец-то объединились.
Вы не часто такое увидите, только не в таком жестоком месте как клабхаус МК «Демоны».
Я взглянула через комнату и поймала взгляд Клетча на себе. Он быстро отвёл взгляд, а я улыбнулась сама себе. Я разговаривала с ним немного раньше сегодняшней ночью, впервые за долгое время, и он выглядел так, как будто не мог дождаться, когда я уйду от него.
Я не понимала этого мужчину. В одну секунду он улыбался и смеялся, позволяя мне сидеть у него на коленях, а в следующую вел себя так, как будто едва знал меня.
Что вполне меня устраивало. Мы вели себя так уже на протяжении десяти лет, в одну секунду болтали без умолку, а в другую притворялись, будто практически незнакомы. Десять лет… мне одновременно казалось, что я знаю и вообще не знаю его.