Так почему бы Крайту не одолжить этих людей ему, Гаррашу Дайвенкару, за деньги или встречную услугу? У Гарраша связи при дворе, он кое-что может...
И вот теперь Крайт задумчиво теребит короткими, сильными пальцами бахрому на обивке кресла:
– Я знаю человека по имени Джирго, кличка ему – Бурелом. Сразу после нашего последнего разговора я послал за ним. Джирго уже начал собирать людей, нужных твоей милости. Да, мы ещё не договорились о встречной услуге, но время не ждёт...
– Почему? – удивился Гарраш. – Мне эти люди понадобятся позже, когда алонкеи уберутся из порта.
– А вот тут я возражаю! – отрубил Крайт. – Всё должно произойти ещё до того, как алонкеи уйдут из Энира. Более того, это произойдёт прежде, чем они перегрузят древесину и статую со склада в трюм «Прошперу Тапу».
– А склад охраняют воины из моего гарнизона... Понимаю, уважаемый. Но алонкеи придут в ярость, если не получат дани. Вызовут военные корабли и не оставят от Энира камня на камне.
– Этого, твоя милость, не произойдёт. Я стану спасителем Энира. Видишь ли, господин мой, я хочу вновь стать «рукой наместника». Вместо этого недотёпы-чужака Файшено Унауто.
Гарраш на несколько мгновений задумался. Да, он догадался, как именно Крайт собирается усмирить гнев алонкеев. Но гораздо важнее было то, как затея Крайта отзовётся на собственных планах Гарраша.
– Хорошо, – с неохотой произнёс он. – Принимаю твою помощь, почтенный, и предлагаю свою.
– Вот и славно! – расцвёл Крайт. – Высокородный Гарраш Дайвенкар, для меня высокая честь иметь дело с твоей милостью!
«А для меня – нет, змеюка ты скользкая!» – сказал про себя Гарраш и выдавил улыбку – хотелось бы думать, что дружелюбную.
– Наше сотрудничество может продлиться и дальше, – мечтательно сказал Крайт. – Твой налёт на деревню жрецов обязательно вызовет войну. Да-да, ты же видный сторонник партии войны, это знает вся столица!
«Что ещё ты про меня вынюхал, тварь? – встревожился Гарраш, не убирая с лица безмятежной улыбки. – Надеюсь, не моё приключение на Горьком озере?»
– А если знать про войну заранее, – довольно вздохнул торговец, – можно совершить некоторые удачные торговые операции. Дело пахнет хорошими деньгами...
Гарраш промолчал, скрыв презрительный взгляд: этот жадный мужлан только про деньги и думает! Сам-то он презирал богатство и неоднократно заявлял вслух, что ему в жизни вполне хватает самого необходимого.
(Правда, королевскому вельможе Гаррашу Дайвенкару, властителю замка Дайвенкар, ни разу в жизни не пришло в голову посчитать: сколько десятков семей могли бы скромно, но безбедно прожить на это его «самое необходимое»?)
– Мне непонятно только одно, – продолжил хозяин. – Как твоя милость собирается добраться до жертвенника? Эта их защитная огненная сеть – опасная штука. В войну многие из наших сложили головы, пытаясь преодолеть такие заграждения.
Гарраш промолчал, глядя в пол. В этой комнате не было ковров – только красивый паркетный узор из редких сортов дерева.
– Ах, вот что... – протянул Крайт, откидываясь в кресле. – Значит, в деле кто-то из жрецов? Это уже серьёзно, очень серьёзно... Не могу даже предположить, что твоя милость пообещала жрецу за то, чтобы он убрал защиту с жертвенника! На это у меня просто не хватает воображения!
И вновь Гарраш Дайвенкар промолчал.
«А вот это тебе, гнусная тварь, знать незачем, – жёстко и горько подумал он. – Представляю, какая бы у тебя была рожа, если бы я признался, что за Гранитный жертвенник я пообещал врагам равноценную замену – твой город Энир!»
Глава 7
Вот ведь как оно бывает...
От постоялого двора, где на кровати осталось тело отца, и до самого Энира, до вот этого Довеска, Айри держалась молодцом. Стиснула зубы, не скулила, хоть ей и казалось, что внутри у неё всё завязалось в тугой узел.
А здесь, во дворе, Гекта сказала мужчинам:
– В дом ступайте.
А сама принялась помогать Айри распрягать Плясунью. Завела усталую страусиху в крошечный загон под навесом. А потом протянула к Айри обе руки и сказала негромко, ласково:
– Бедная ты моя...
Кем была для девочки эта старуха? Да почти никем! Айри виделась с нею несколько раз, ночевали с отцом в этом самом домике.
Но в тот миг Гекта вдруг показалась самым родным человеком. Айри, всхлипнув, кинулась к ней в объятья, разрыдалась на плече. А старуха ничего не говорила, только гладила Айри по волосам – и таял в душе лёд, ослабевал проклятый узел в груди.
Когда Айри, продолжая всхлипывать, отстранилась от Гекты, она уже не чувствовала ледяной тоски – лишь досаду на свою слабость.