Увидев Клазена, Гармс обрадовался и, вскочив со своей лежанки, сильно стукнулся головой о потолочную балку.
— Ну, по такому поводу не грех и выпить, — засмеялся он, доставая из кармана бутылку виски «Белая лошадь».
Наполнив алюминиевую кружку, он подал её Клазену.
— За Новый год мы так и не смогли выпить, а сегодняшний день делит неделю пополам. Чем не повод?
Клазен отхлебнул глоток виски, лейтенант выпил оставшееся.
— Ходят слухи, что мы двигаемся на юг, на Бастонь. — Он снова наполнил кружку. — Не многие вернутся оттуда.
— По-моему, всё это пустая болтовня. Без танков нам там делать нечего.
Загремела канонада. Глухо ухая, тяжёлые снаряды рвались позади окопов, в лесу. Затем противник открыл огонь из всех видов стрелкового оружия. Непрерывное стрекотание пулемётов время от времени перемежалось артиллерийскими залпами. Огонь и дым образовали сплошную дымовую завесу, сквозь которую нёсся стальной дождь. Офицеры надели каски и поползли к своим окопам. Густой туман снизил видимость до ста шагов.
Половина девятого. Начался артобстрел из орудий крупного калибра, и всё по переднему краю обороны.
— Тревога! По местам! Пока, Гармс. Всё не выпивай, оставь немного на потом!..
Клазену с трудом удалось вырваться из клубов густого дыма и зловония. Противный, воняющий чесноком и горячим железом тринитротолуол вызывал тошноту и спазмы в горле. Рядом разорвался снаряд. Клазен камнем повалился в воронку, поцарапал о корни лицо. Грохот становился адским.
«Это может быть только наступлением, грандиозным наступлением», — подумал он.
Послышался рокот моторов. Клазен увидел контуры танка, приближающегося к позиции. Внезапно полыхнул сноп жёлто-красного огня, и по броне танка запрыгали языки кровавого пламени. Это ударила противотанковая пушка.
— Санитар! — послышался из тумана чей-то вопль.
Ещё несколько десятков шагов — и Клазен добрался до своего командного пункта. Заметил ещё три тапка противника. Первый, сделав короткую остановку, выстрелил из пушки. Два других приближались к позиции Гармса. Ещё одно прямое попадание — и танк вспыхнул свечой, хотя его пулемёты продолжали строчить.
«Гляди-ка, а наши артиллеристы стараются изо всех сил», — подумал Клазен, увидев перед окопами по меньшей мере дюжину американских «шерманов».
Капитан Зойферт, тяжело дыша в трубку, кричал:
— Американцы нас теснят, Клазен! Берегите снаряды! Подпускайте их как можно ближе, чтобы бить наверняка! Не забывайте держать меня в курсе событий: докладывайте о потерях b живой силе и технике, о количестве — пленных! Да вы не первый день в армии, сами должны знать…
Конец фразы Клазен недослушал из-за разрыва снаряда, который заставил его броситься на дно окопа.
Обещанное фельдмаршалом Монтгомери наступление на арденнском выступе началось. Это наступление, проводимое на фронте около сорока километров, из-за плохой погоды проходило почти без поддержки с воздуха.
7-й корпус 1-й американской армии наносил удары по обе стороны шоссе Льеж — Бастонь. Основной удар наносился в направлении на Уффализ. 2-я и 3-я американские танковые дивизии, поддержанные каждая штурмовым полком, а также две пехотные дивизии основательно перепахали снарядами гитлеровские позиции. Одновременно 30-й английский корпус атаковал западную сторону клина. Фланговое обеспечение на востоке взяла на себя 82-я воздушно-десантная дивизия. Именно она вступила в бой с дивизией Круземарка.
На Уффализ наступали и танковые дивизии генерала Паттона, расположенные в восьми километрах северное Бастони, с целью соединиться с войсками 1-й американской армии, образовав мешок для войск Мантейфеля.
И всё же гитлеровский генеральный штаб настаивал на выполнении приказа о взятии Бастони и о полном уничтожении находящегося там гарнизона. Три дивизии из резерва верховного командования были переданы Мантейфелю, а ещё три танковые дивизии были отняты у Дитриха. Гитлер и его высокопоставленные консультанты оперировали на картах дивизиями, как им вздумается, не принимая во внимание их истощённость.
Генерал-лейтенант Паттон был ошеломлён, когда узнал, что немцы перешли в наступление. Столкнулись две наступающие стороны. На всём протяжении фронта шли ожесточённые бои. В эти дни в дневнике Паттона появилась запись: «Мы ещё можем проиграть эту войну».