- Черт возьми! - бесцеремонно расхохотался Катилина.- Надо же было выбрать себе такое имя - Хохелька!
Бедный актуарий чуть не лопнул с досады. Незнакомец попал в самое чувствительное его место. Назвал писарем, что смахивало на страшное оскорбление, и высмеял его фамилию, к которой, как утверждал сам пан Густав, все женщины испытывали особенную симпатию.
- Я, право, не понимаю...- он хотел что-то сказать, но вдруг поперхнулся.
Пан Дамазий даже не взглянул на распетушившегося актуария и ни с того ни с сего неожиданно атаковал Гиргилевича.
- Вы дворянин, пан Гиргилевич? - спросил он эконома, который меньше всего ждал этого вопроса.
- То есть, я… пожалуй… я думаю, к примеру… вот так-то… залепетал, весь вспыхнув, несчастный эконом.
- Стало быть, не дворянин? - безжалостно помог ему Катилина.
- То есть… значит… я говорю… вот так-то! - с великим трудом выдавил из себя эконом ни к селу ни к городу.
- Ага, понимаю, вы только называете себя дворянином, а на самом деле и не нюхали дворянской грамоты, - насмешливо подхватил Катилина.
Почти обеспамятев от смущения, эконом непременно хотел ему ответить, но не мог выжать из себя ничего подходящего, даже посинел от натуги, несчастный.
- Вот так-то,- пробормотал он наконец и умолк.
- Жаль, что вы не дворянин,- продолжал Катилина,- в противном случае у вас обязательно было бы прозвище - Гергола! Де Гергола Гиргилевич, все равно как на Потоке Потоцкий.
Если бы Гиргилевича стукнули молотком по башке, он не пригнулся бы так, как под тяжестью одного этого слова - «Гергола», оно упало на него, как гром с ясного неба и пробудило самые неприятные воспоминания.
У пана Дамазия было уже что-то новое на устах, но тут, к счастью, на пороге появилась судейша, приглашая гостей к ужину.
- К вашим услугам! - весело воскликнул гость и, нисколько не смущаясь, первым двинулся по приглашение хозяйки в другую комнату.
V
ПОКОЙНЫЙ СТАРОСТА МИКОЛАЙ ЖВИРСКИЙ
Спустя полчаса общество вновь сидело в гостиной, и судейша готовила в сторонке чай на покрытом красной скатертью столике.
- Только побольше рому, милостивая пани,- без тени смущения напомнил ей гость, словно распоряжался в трактире.
- Что за невоспитанный мужлан,- прошептала оскорбленная хозяйка.- Ром на столе, и каждый может налить себе по вкусу,- добавила она вслух с заметным раздражением.
- Превосходно, великолепно,- весело вскричал Катилина.- Вот увидите, как это сразу оживит нашу беседу!
Гиргилевич расцвел oт удовольствия и тихонько причмокнул языком. Напоминание Дамазия о роме пришлось ему по душе, он тоже был того мнения, что чай, чтобы не походить на отвар из ромашки или золототысячника, должен быть крепким как сто чертей, вот так-то.
Благодаря изрядной фляге весьма недурного рома, а также заразительному примеру и постоянным поощрениям Катилины, общество после первой же чашки пришло в превосходнейшее настроение, куда более веселое, чем после обычных трех-четырех чашек чая.
Супруга судьи удалилась в свою комнату, а пан Дамазий, раскурив хозяйскую трубку с самым большим чубуком, устроился с комфортом на стоящей поблизости кушетке и, делая время от времени глоток из чашки с напитком, больше смахивающем на ром с чаем, нежели на чай с ромом, погрузился в необычное для него раздумье.
Внезапно он обратился к хозяину:
- Я уже говорил вам, уважаемый,- начал он, выпуская огромный клуб дыма,- что, хотя мы с Юлеком связаны самыми крепкими узами дружбы, я вот уже четыре года как совершенно потерял его из виду и понятия не имею, каким образом он добился столь огромного состояния.
- Как? - удивился мандатарий,- вы не знаете, что он захватил все наследство покойного старосты Миколая Жвирского?
- О нет, об этом я проведал, едва вернулся в родные края, но хотелось бы знать, каким чудом или по воле какого случая удостоился он столь нежданного счастья.
Мандатарий поднял брови и напустил на себя важность.
- О, это страшно запутанная история! - буркнул он, помолчав.
- Большой переполох,- добавил по-своему Гиргилевич.
- Тем лучше! Я умираю от любопытства.
- Долго об этом рассказывать,- продолжал мандатарий.
- Начинайте же, бога ради, поскорее, уважаемый.
- Вы ничего не слышали о молодом старосте, ныне покойном?
- Ничегошеньки.
Гиргилевич недоверчиво покачал головой, а судья еще пуще напыжился.
- Так что же там с покойным старостой? - допытывался Катилина.
- Это был особенный человек,- промолвил многозначительно мандатарий.
- Чудак,- пояснил Густав Хохелька.