Лидия Сергеевна не верила ушам. Эта злобствующая химичка признаётся во вредительстве, не испытывая даже неловкости.
- Поясните, - прокашлявшись, потребовал Михайло Иванович.
- Вот ещё, - фыркнула Агнесса Альбертовна, - а о вашем поведении, - она перевела взгляд на Лидию Сергеевну, - сегодня же станет известно директору! - и, сверкнув на прощание глазами, она захлопнула дверь. Сверху к ногам уборщицы упал кусок штукатурки, тут же невесть откуда материализовался Тускин.
- Она думает, что? - он зыркнул на дверь в химический кабинет. - У меня побелки куры не клюют? Где по нынешним временам я найду хорошую известь? А купорос? Тут одного купоросу полведра надо!
Всё это гном говорил, смешно дрыгая ножкой и подёргивая рукой. Вероятно, это были какие-то магические движения, во всяком случае, отвалившийся кусок штукатурки распылился на атомы, а возникшая из ниоткуда лохань активно смешивала воду и белый порошок, как поняла Лидия Сергеевна ту самую известь.
- И без купороса сойдёт! – подумав с секунду, решил завхоз и топнул ножкой.
Лохань взмыла вверх. Из неё выросли две руки, одетые в резиновые перчатки, эти руки принялись наносить побелку на потолок. Лидия Сергеевна наблюдала эту хозяйственную историю молча, не желая лишний раз раздражать Тускина. Насколько она успела его узнать, завхоз был натурой ранимой, а потому вспыльчивой. А тут ещё купороса недодают.
Михайло Иванович тоже молчал, один раз только сказал, что красить надо ровнее. Лидия Сергеевна только вздохнула, каждый мужчина разбирается в ремонте. Или думает, что разбирается. Впрочем, учитель сделал замечание зря, потому что нарвался на гневную отповедь.
- Я, уважаемый, - Тускин недобро прищурился, - вас превращениям не учу! Вот и вы в мои сани не лезьте.
А это другая сторона медали, никому не нравятся замечания. Разумеется, кроме тех, кто их делает. Как бы там ни было, Михайло Иванович замолчал, предоставив Тускину замазывать потолок. Наконец, всё было закончено, завхоз жестом приказал лохани приземлиться, та резко спикировав, брякнула днищем об пол, отчего известковое пятно брызнуло на дверь химического кабинета, а Тускин довольно крякнул.
Лидия Сергеевна догадалась, что таким образом гном отомстил Агнессе Альбертовне за внештатный ремонт, а заодно и за дефицит купороса. Хотя, Агнесса Альбертовна к упомянутому дефициту не имела никакого отношения. А вот к совершённой диверсии, то есть исчезновению утилизатора, очень даже имела. Убрщица пощупала варежку, ещё недавно умевшую говорить.
- Что это у вас, милочка? – к ней подскочил Тускин.
“Милочка”, Лидия Сергеевна поморщилась, ей не нравились фамильярности, но с Тускиным ссориться не хотелось. Ей почему-то казалось, что гном хоть и завхоз, но не последний в школе человек.
- Это варежка, - вздохнула Лидия Сергеевна, - а вон её половина.
Она указала на колпак, где лежала часть варежки. Тускин посмотрел на колпак, перевёл взгляд на варежку, потрогал рукой.
- Что-то похожее я уже видел, - он подёргал варежку, пытаясь выхватить её из рук Лидии Сергеевны, но та не позволила. Причин этого поступка уборщица не понимала, но была уверена, что поступает правильно.
- Счастливо оставаться! – расшаркался Тускин и пропал.
Ну вот, обиделся. Но нельзя же позволять обирать себя, даже завхозу. К тому же, варежку следовало показать Изольде Петровне.
- Пойдёмте-ка мы, - словно угадав её мысли, проговорил Михайло Иванович, - к директору, надо ей всё рассказать.
Изольду Петровну они застали в своём кабинете, глава школы сидела над какой-то, на вид очень старой рукописью. Рядом, с видом археолога, нашедшего древний город, стоял школьный архивариус Ципиус.
- А-а, очень хорошо, что вы пришли, - не отрываясь от манускрипта поманила рукой Изольда Петровна, - взгляните на это.
Уборщица с Михайло Ивановичем подошли к столу и принялись рассматривать рукопись. Она пестрела странными символами, напоминающими детские каракули, а ниже был текст. Язык, на котором он был написан, Лидия Сергеевна не знала. Она даже букв таких не видела, они были наподобие иероглифов, только округлые.
- Это древний язык, - указательный палец директрисы коснулся рукописи, - на нём говорили люди народности, которая, как говорится в предании, жила когда-то в этих местах.
- А разве кто-то знает такой старый язык? – спросила Лидия Сергеевна и тут же пожалела об этом, потому что Ципиус посмотрел на неё укоризненно и даже обиженно. Впрочем, он ничего не сказал. За него это сделала Изольда Петровна.
- Нет, - покачала она головой, - языка этого никто не знает, но этого и не нужно. – Директриса провела рукой над рукописью, что-то шепнула, а буквы стали менять форму. Через минуту Лидия Сергеевна без труда смогла прочесть, что написано в манускрипте.