Очертания приобрели чёткость и объём. Даск стоял, поражённый результатом: город казался настоящим, спешили по делам люди, шумел базар, парили в вышине птицы. Вздохнув, гоблин подошёл к цилиндру, где хранились снадобья, взял склянку со смесью крысиной желчи с ядом каракурта.
Он вернулся к рисунку, открыл банку и поставил на пол под рисунком. Трижды махнув рукой, прочёл заклинание. В ту же секунду из склянки потянулся чёрно-фиолетовый дым. Покружив возле рисунка, он стал проникать в башни, дома.
На всё ушло несколько минут, Даск закрыл флакон и поставил на место. Вернувшись к рисунку, принялся внимательно всматриваться в животных, людей. Никто пока что не заболел, но Даск знал, что вскоре всё изменится, город обречён и изменить ничего нельзя. Странно, но он не чувствовал острого сожаления, лишь тупая тоска, засевшая в сердце, не давала покоя.
Гоблин почувствовал усталость, подошёл к топчану, лёг и уснул. Проспал почти сутки, проснувшись, подошёл к крепости, там кое-что изменилось. Обычно бойкий базар был пустым, по улицам брели люди в страшных язвах, слышались стоны и крики. Несколько овец на лугу лежали в неестественных позах, и сам луг из зелёного превратился в бурый.
Даск вздохнул и отправился в дальний угол пещеры наколдовать немного еды. Поставив на стол сыр, хлеб и вино, он собрался перекусить, как вдруг заметил ящерку, та забралась на стол и устроилась возле кувшина, не мигая глядя Даску в лицо. У гоблина ёкнуло сердце: морда ящерки округлилась и стала похожа на гоблинскую. Предчувствуя нехорошее, Даск посмотрел на себя в зеркало и едва не вскрикнул, его лицо из землистого стало зелёным и вытянулось, а зрачки сделались вертикальными. И ещё, он стал меньше. А ящерка, - он оглянулся на стол, - она, наоборот, выросла.Выходит, он превращается в ящерку, а она – наоборот, в гоблина.Это всё колдовство Гара. Даск сжал кулаки, двинулся к ящерке, но та, почуяв недоброе, затерялась среди склянок.
Даск вздохнул, в конце концов, какая ему разница превратится он в ящерицу или кого-то ещё, всё равно его никто не увидит. Может быть Гар, узнав, в кого он превратился, оставит его в покое? Даск поморщился, в последнее верилось с трудом, Гар не похож на доброго волшебника, освободить в его понятии – значит убить. Что ж, может, так лучше, Даск налил вина и опустошил целый бокал.
На седьмой день в городе не осталось ни одного жителя, все были мертвы, оставалось разрушить стены. Даску пришло в голову наслать на крепость чудовище. Для этого ему понадобился порошок из клешней скорпиона и гадючьей кожи. Дождавшись, когда ничего не подозревающая ящерка проползала под изображением крепости, он кинул в неё порошком и прочёл заклинание, а затем взмахом руки и другим заклинанием отправил в безлюдную крепость.
Огромный монстр, с красными глазами и могучими лапами, возвышался над домами и башнями. Свирепый, он крушил всё на пути, вскоре от города остались руины. Выждав время, Даск прочёл заклинание, чудовище превратилось в ящерку и вывалилось с картинки.
Гоблин с ужасом смотрел на неё, ящерка заметно выросла и ещё больше стала похожа на гоблина. Даск медленно провёл рукой по спине, на месте позвоночника обнаружился шиповатый хребет, оканчивающий хвостом. Он хотел подойти к зеркалу, взглянуть, во что превратился, путь ему преградила ящерка. Они уже несильно отличались по росту, и Даск не знал, сможет ли отбиться в случае нападения. Впрочем, на этот случай у него припасена парочка заклинаний, которые он выучил наизусть. Ящерка что-то такое чувствовала, она зло прошипела и побрела за топчан.Даск приблизился к зеркалу, оттуда на него смотрел полуящер-полугоблин.
На следующий день зеркало потемнело, и Даск вспомнил, что сегодня шестьдесят седьмой день с тех пор, как он виделся с Гаром. Гар явился вечером, взглянув на разрушенный город, разразился дьявольским смехом, смахивающим на лай гиены. Потом потребовал от Даска уничтожить ещё один город.
С тех пор прошло около двух лет. Даск уничтожал города, насылал болезни, вызывал пожары и наводнения, множество злодеяний притупили в нём чувства. Теперь он творил преступления без жалости и сострадания. Ящерка стала точной его копией, и повторяла за ним всё, что он делал, каждое движение, каждый жест.
Однажды, подойдя к зеркалу, он обнаружил, что не отражается там. Не отражалась и ящерка, стоящая рядом. Даск лихорадочно пытался сообразить, что это может значить: козни Гара или такова особенность зеркала. Он потёр лоб рукой, то же самое проделала ящерка. И тут Даск понял: ящерка и есть его отражение!