Постепенно подтягивались учителя. Со всех сторон поодиночке или небольшими группами шли ученики: одни — неторопливо, размеренным шагом, другие — бегом.
— Ты его видела? — шепотом спрашивала Тинка каждые три минуты.
Лиссино «нет» раз от разу становилось все более раздраженным.
Без одной минуты восемь девочкам пришлось покинуть свой пост и войти в здание школы. Едва они успели пересечь большой холл на первом этаже, как у Лисси из груди вдруг вырвался радостный крик, словно она находилась на футбольном поле и ей только что удалось забить решающий гол в ворота противника.
— Он здесь, я знала, я знала, что он придет! — Она показывала рукой на группу учеников, в центре которой виднелась макушка господина Ваннэ.
Лисси с облегчением вздохнула.
— Ну вот, все и наполовину не так ужасно! Если он будет рассказывать о колдовстве, его сочтут ненормальным, так что ему придется попридержать свой клювик. Разве не так, моя дорогая Тинка Клювель? — И она одарила Тин-ку торжествующей улыбкой.
Тинка между тем устремила пристальный взгляд на господина Ваннэ. По ее грустным глазам можно было догадаться, что с этим господином что-то не в порядке.
Это был не учитель математики, а старшеклассник, макушка которого сильно напоминала макушку господина Ваннэ.
Обе девочки с шумом выдохнули — так сильно они были разочарованы.
Зазвенел звонок, и Лисси с Тинкой пришлось пойти в класс и занять свои места. Впервые в жизни Лисси пожалела, что математика будет только на четвертом уроке.
Первую перемену девочки использовали для того, чтобы обежать все коридоры и лестничные площадки в отчаянной надежде встретить господина Ваннэ. Но их беготня и поиски оказались безрезультатными. На следующей, большой, перемене они осмелились подойти к учительской на втором этаже. Лисси, которая обычно ничего не боялась, на сей раз послала вперед Тинку, чтобы та заглянула в приемную директора и спросила об учителе. Тинка несколько раз глубоко вздохнула, после чего решительно подошла к столу секретарит. Лисси отстала от нее на несколько шагов и заняла пост у приоткрытой двери. Но слов она не могла разобрать и о содержании разговора догадывалась только по жестам и выражению лиц.
Когда Тинка вернулась, она походила на воздушный шар, из которого медленно сдувают воздух. Лисси даже показалось, что ее сводная сестра сделалась на несколько сантиметров ниже. G опущенными плечами Тинка вышла в коридор, в котором бушевала обычная переменная суета и никто ни на кого не обращал внимания.
— Он не пришел сегодня в школу, — понизив голос, сообщила Тинка. — Орлиный Глаз звонила ему домой, но там никто не снял трубку. Все о нем очень беспокоятся.
С лица Лисси мгновенно исчезли краски.
Но этого же... просто не бывает, — еле слышно пробормотала она.
Почему, в конце концов, никто не приходит к нам из этого Клуба колдуний? — возмущенно воскликнула Тинка.
Ее слова прозвучали достаточно громко, и один мальчик, проходивший мимо, окинул Тинку внимательным взглядом и состроил презрительную мину:
— Колдуньи? Какая чушь! В подобные небылицы способны верить только девчонки!
Лисси и Тинка стояли на втором этаже перед лестничной клеткой, когда Тинка первая обнаружила приближающуюся опасность. Она толкнула Лисси локтем и указала подбородком на лестницу.
По ней не спеша поднимались господин и госпожа Лидофские. Она была в строгом сером костюме, он облачился в парадную черную пару, которая явно не соответствовала теплой летней погоде. На лбу у него выступили крупные капли пота.
Девочки, не поворачиваясь, отступили и мгновенно растворились в суете коридора, вынырнув лишь за группой учеников, бурно обсуждавших новую компьютерную игру. Опасения оказались справедливыми: Лидофские направлялись в кабинет директора с определенной целью — пожаловаться на Лисси и Тинку.
Сегодня случайно не пятница, не тринадцатое число? — грустно спросила Лисси.
Нет, сегодня четверг, двадцать второе, — четко ответила Тинка.
В начале третьего урока что-то щелкнуло в громкоговорителе, висевшем над классным умывальником, и оттуда послышался голос секретарши, приглашавшей Лисси и Тинку в кабинет директора.
Госпожа Орлиный Глаз стояла за своим письменным столом и нервно вертела в руках шариковую ручку. Она метнула взгляд на вошедших девочек, затем перевела его на господ Лидофских, утопавших в массивных прямоугольных креслах нового кожаного гарнитура. Господин Лидофски, как обычно, сидел съежившись и втянув голову в плечи, его супруга держала на коленях неизменную тонкую сумочку, запор которой она всегда плотно обхватывала пальцами.
Тинка, поборов секундный ужас, одарила соседей сияющей улыбкой и вежливо с ними поздоровалась:
Добрый день! Мы рады вас видеть!
Выслушайте нас! — шипела госпожа Лидофски. — Они постоянно нас допекают и всячески портят нам настроение.
В этот момент кто-то робко постучался в дверь, и Лисси, стоявшая к ней спиной, продвинулась немного вперед, и оглянулась, чтобы встретить злобным взглядом некстати явившихся посетителей.
Притихшие, в дверь вошли Ханс-Гюнтер, Ролли и Эльмар.
— Вот с ними они как раз и катались по траве! — продолжала изливать свою злость госпожа Лидофски, указывая костлявым пальцем на неразлучную троицу.
Директриса выпрямилась и направила острие шариковой ручки на девочек:
— Итак, вы знаете этих господ! Они утверждают, что вы живете в доме одни, без взрослых.
Лисси кивнула, как будто это было самым обыкновенным и само собой разумеющимся делом — жить в доме без взрослых.
Мы имеем на это право. Наши родители нам разрешили. Два дня в неделю. А дом нам подарен.
Ага! — воскликнула директриса, раздумывая, как ей оценить услышанное. — И вы тайно встречаетесь там с мальчиками?
Нет! — одновременно закричали Тинка и Лисси. - НИКАКИХ МАЛЬЧИШЕК!
Это даже написано на наших садовых воротах, — добавила Тинка.
Лисси сверкнула глазами на одноклассников.
Эти типы напали на нас, чтобы сделать поцелуйные снимки, то есть заснять на видео, как они нас насильно поцеловали.
Поцелуйные снимки? — переспросила директриса с таким выражением, будто Лисси сказала что-нибудь вроде «пирожки со скунсом». Затем она обратилась к мальчикам: — Могу я услышать что-нибудь по поводу этой истории также и от вас?
Ролли и Эльмар, стоявшие слева и справа от Ханса-Гюнтера, взглянули на него с требовательным ожиданием.
Ах, это была всего лишь... потому что мы... значит, дело было так... — Ханс-Гюнтер мучительно искал подходящие слова. Наконец он с пафосом произнес: — Это любовь! Эти двое, — он указал на Ролли и Эльмара, — по уши влюбились в Лисси и Тинку.
Ложь! — возмущенно фыркнула Лисси. — Вы хотели заснять нас на видео и показывать всему свету, чтобы унизить.
Один момент! — Директриса подняла руки и встала между спорящими. — Я предлагаю следующее: каждый из вас напишет свою короткую версию происшедшего и завтра отдаст ее мне. Я вынуждена извиниться, но я должна срочно вас покинуть, — сказала она Лидофским, вежливо намекая, что им лучше уйти. — Дело в том, что мы не можем найти одного из наших учителей, и я хочу немедленно поехать к нему на квартиру, чтобы выяснить, не приключилась ли с ним какая-нибудь неприятность. Вообще-то он очень добросовестный человек, и именно поэтому мы все встревожены.
Госпожа Лидофски упрямо продолжала сидеть в кресле.
Это случайно не худой, невысокий мужчина, с пепельно-серыми волосами, очень серьезный? — поинтересовалась она.