– Вот. Это вам. На память. Она скрасит ваш путь домой и позволит не печалиться в разлуке с семьёй.
С этими словами он достал из коробки нечто непонятное, напоминавшее бесформенный шарик. Он пощёлкал по боку, шар разошёлся на две половинки и оказался странного вида ракушкой, внутри которой находилось мягкое розовое тельце моллюска, покрытого тонким слоем прозрачной слизи.
Ира непонимающе уставилась на животное.
– Что это есть быть? – спросила она.
Эйуна медленно поднял руку и на секунду прикрыл лицо, коря себя за забывчивость.
– Точно! Вы же не знаете. Это поющая раковина с озера Чагъери. Я надеюсь, что у путешественницы нет предубеждения насчёт этого вида созданий?
– Оно есть жив?
– Да, оно живое. И очень выносливое. Питается травой. А зимой можно скормить заготовленные овощи или фрукты. Сладкие или сушёные тоже ест. Только соль ему нельзя. Просто положите вот сюда, на серединку, небольшой кусочек и закройте раковину. Этого количества ему хватит на пару дней. Очень неприхотливое создание. Свет ему не нужен, так что можете просто хранить в коробке, только кормить не забывайте.
– Это быть интересно. Зачем он я надо?
– Смотрите.
С этими словами виконт закрыл раковину и, спрятав её в ладонях, прикрыл глаза. Через пару минут комната наполнилась нежной мелодией, будто запустили невидимую музыкальную шкатулку.
– Это создание, – сказал виконт, и музыка тут же оборвалась, – оно чувствует музыку внутри нас и наше настроение. Способно наиграть мелодию, правда, слегка в изменённом виде. Поющая раковина не всегда играет то, что мы хотим. Иногда то, что нам надо. Когда останетесь одна, откройте раковину и подумайте о музыке, что была бы вам приятна. Может, она споёт и родные вам песни. Они облегчат вашу дорогу. Берите!
Какие ещё сюрпризы готова показать ей Рахидэтель? Моллюск – музыкальный эмпат. Да уж. Подарок действительно изумительный, особенно если верить словам певца, что он способен изобразить любую мелодию. Вот только позволят ли ей взять его домой? Перенесёт ли волшебное создание телепортацию, или что там ей предстоит, между мирами? Выживет ли в мире без магии? Способно ли будет питаться травой и овощами-фруктами, взращёнными на нитратах? Дышать выхлопными газами? Нет, этому малышу точно не по пути с ней. Стараясь не обидеть виконта, который преподносил дар от чистого сердца, Ира постаралась как можно более понятно изложить свои опасения.
– Возьмите, – сказал он. – Если вас беспокоит, что раковина не сможет жить у вас дома, оставьте её в Каро-Эль-Тане или там, откуда отправитесь домой. Мне доводилось слышать, что поющие раковины способны медленно передвигаться. Им не страшны никакие хищники. Она просто вернётся домой. Рано или поздно. Даже если на это потребуется множество лет.
– Какой красивый и странный, и удивительный… животное. Это озеро, его есть дом, быть интересный место. Я расстроиться, не мочь видеть он.
– И слава Сёстрам! Озеро Чагъери – самое опасное место нашей страны. Только безумцы осмеливаются отправиться туда, не имея веской причины. Держитесь от него подальше.
«Значит, эта раковина в своём роде уникальная вещь. И дорогой подарок».
– Спасибо. Я буду… охранять она. Кормить не забыть.
Виконт чуть улыбнулся.
– Спасибо, что зашли.
Для Иры эта фраза послужила сигналом к уходу. Она и так заставила больного напрягать повреждённое горло сверх меры. Они тепло распрощались, и она скользнула за дверь, столкнувшись на пороге с Довалем, стоявшим, прислонившись к стене и скрестив руки на груди.
– Неплохо, – сказал он, не посчитав нужным скрывать, что бессовестно подслушивал их разговор. – А я-то думал, этого упрямца уже ничто не сможет привязать к желанию жить. Отличная работа!
Ира не нашлась, что на это ответить, и лишь пожала плечами. Потоптавшись на месте, она легко поклонилась капитану и, решив, что продолжения разговора не последует, направилась домой. Новому питомцу нужно было устроить подобающее жильё.
День отъезда, в связи с плохим состоянием Голосов, был чуть сдвинут и назначен на пятнадцатое «августа». Дэкин своей волей приказал озаботиться багажом для поездки гостьи. Цыран поддержала мужа, и сейчас Ире оставалось только руками разводить, глядя на пару здоровенных дорожных сундуков, набитых под завязку. Зная, что чужеземка и с мечом у горла не наденет платьев, слуги, по приказу хозяина, выкупили у подростков в городе бывшие в употреблении, но всё ещё крепкие рубахи, «камзолы» и штаны. Они более мешковато на ней сидели – не по женской фигуре скроены, но свою функцию греть и защищать исполняли исправно. Женщины позаботились о запасе белья, полотенец, двух тёплых одеялах, кусках ткани, которые полагалось расстилать на привале вместо постели, посуде, мыле и прочих полезных в пути вещах, а также чисткой её парадного платья, которое упаковали в самый низ сундука. Весь этот скарб предполагалось вести в телеге. Единственное, от чего она избавилась, – от подарка Шукара. Охапка дорогих тряпок была подарена «на вырост» Лоппи и её младшей сестре. Пекарь до сих пор отходил от такой щедрости.
«Ближе к телу» Ира оставила только одну из своих сумок, остановив свой выбор на джинсовой. Она подверглась переделке: лямка была спорота, и сумка при помощи часа кропотливого труда превратилась в рюкзак. Туда были убраны вещи первой необходимости и всё то, что путешествовало с ней с Болота. То, что помогло выжить тогда и с чем она ни за что не расстанется сейчас. Даже снегоступы, которые летом были не нужны, она отказалась убирать в сундук.
Ещё в эту сумку лёг неожиданный подарок, полученный ею от тану. Один из его солдат доставил ей небольшую, но увесистую шкатулку, в которой лежало некоторое количество полных склянок с этикетками на непонятном языке, рулончиками скатанное полотно, маленькие ножницы, ножик, больше похожий на скальпель. Короткий диалог с посыльным помог прояснить, что перед нею аптечка, но вот в содержимом он не разбирался, считая эти знания уделом специально обученных лекарей. Ладно, это терпит. Можно и по пути разобраться.
На всей верхней одежде Ира нашила по внутреннему карману. Это были «домики», отведённые для её нового питомца. Она приняла такое решение на эмоциях, познакомившись со зверьком поближе.
Вернувшись от певца, она первым делом накормила раковину и долго сидела, разглядывая её. Впервые видела такое отсутствие симметрии. Раковина постепенно согрелась от тепла ладоней и внезапно раскрылась. Брошенного внутрь кусочка фруктов уже не было и в помине.
– Что? Ещё кушать хочешь?
Вместо ответа, звук «Гроздьев рябины» заполнил комнату.
Незнакомые инструменты. Иное видение песни. Кажется, есть такое слово умное – аранжировка. Но узнаваемо. Как же узнаваемо! Как же до боли знакомо! Песня из плей-листа родителей. Так больно, что нет сил бороться.
Ира медленно положила поющую раковину на прикроватный столик и упала на постель, сжав зубы. Бесполезно. Струны рвались одна за одной, слёзы лились не переставая, вымывая страхи и напряжение последних дней. Она и не представляла, какой ком у неё вырос внутри души. Музыка шла по кругу, пока её сознание полностью не очистилось. Пришло понимание, как глубоко она старалась погрузиться в чужие проблемы, лишь бы только не скучать, не срываться в тоску. Как страшно было думать, что ничего не выйдет из её затеи.
Отплакав своё и почувствовав прилив спокойствия, задумалась. Что изменилось? Ничего. Покровители, чьё заступничество может оказаться недолгим. Новые друзья, к которым можно вернуться, чтобы начать всё сначала, если попытка не удастся. И надежда. Это то, что есть наверняка. Материальные блага она уже давно считала крайне непостоянной вещью. Сегодня есть, а завтра растащили, как её припасы во время зимнего похода, или отобрали, как одежду, когда попала в плен к дайна-ви. Беречь надо, безусловно, но стоит считать, только пока можешь дотянуться рукой. Ничего не поменялось. Только комка тревоги в груди больше не было. Как там говорил виконт: «Иногда они поют не то, что мы хотим, а что нам надо»?