Приведя себя в порядок и почувствовав увереннее, она решила перебрать свои вещи и сложить в сумки. У неё было не так много имущества, но она берегла и его, и связанные с ним воспоминания. Именно тогда Ира обнаружила пропажу бумаг и карты. Сердце покрылось холодной коркой. Кто? У кого в руках оказались эти документы? Цыран или Кесса? Так женщины людей же не читают… Кто ещё мог покопаться в её вещах? Самое страшное, она не знала, что именно было в этих бумагах, и предсказать реакцию того, кому они попали в руки, тоже невозможно. Успокоиться. Если до сих пор проблем не случилось, значит, не всё так плохо. Но всё же… Жаль карту. Конечно, гостеприимность местных хозяев изумительна, но кто знает, когда предстоит снова тронуться в путь. А это был её единственный ориентир на местности. Даже такой безграмотной в картографии, как она, этот листок мог бы пригодиться… Ещё в багаже не хватало «валюты». Подосадовав на это обстоятельство, Ира успокоила себя тем, что в очередной раз не знает, сколько провалялась в отключке. Может, её добыча сгнила и её просто выбросили.
Всё остальное было в целости, и она, перебрав багаж, встала с колен и поглядела на кинжал. Надевать или нет? У неё было намерение сразу показать местным жителям, что она человек с другой традицией, а не повторять барачный опыт, пытаясь втиснуться в чужой монастырь. Потому коса, камзол. Но кинжал… кто она, чтобы носить его постоянно? Лэтте-ри подарил ей его для защиты. А показывать хозяевам, что она чего-то опасается под их крышей, – невежливо. Так что пускай остаётся здесь, ограничимся поясом.
Из-за двери слышались голоса, кто-то ходил туда-сюда, но Ира решила не совать нос наружу, не желая нарушать ритмы чужого дома. Когда будет надо, её позовут.
Ей не пришлось долго ждать. Вошла Цыран в сопровождении трёх женщин. Сегодня она была одета в не менее красивое, но гораздо более простое и менее объёмное одеяние всё того же синего цвета. Сначала Цыран отвела её умыться, а после они двинулись по коридорам дома, который оказался несколько больше, чем Ира себе представляла. Вокруг было множество дверей, но их целью был проём с висячей ширмой из крупных деревянных шариков. Цыран приподняла занавеску, и они пошли дальше, спускаясь на первый этаж, пока не дошли ещё до одной комнаты, откуда слышался сильный и чёткий голос. Мужской. Женщины замерли у входа, и Ира вся подобралась, ожидая неприятностей. В памяти крепко засели отношения в бараке, где слово мужчины было законом. Когда голос стих, одна из служанок нырнула в комнату. Снова этот же голос и её почтительный ответ. Цыран потянула Иру за руку, провела внутрь. Это был большой зал, где за длинным столом сидело множество народу. А за отдельным, более низким – дети. Все до единой женщины с закрытыми лицами, сразу стало как-то неуютно.
Во главе стола сидел пожилой мужчина, поднявшийся при их появлении. Он производил приятное первое впечатление, даже чем-то напомнил Ире покойного Трудягу. Такое же овеянное всеми ветрами лицо, мозолистые руки и достоинство человека, не привыкшего нежиться в постели. Он был хорошо одет, опрятен и смотрел на залу взглядом хозяина. «Он и есть Хозяин», – подумала Ира, медленно поклонившись. Человек слегка улыбнулся, и Цыран подвела её поближе. Мужчина взял Цыран за руки, поцеловал их и усадил женщину рядом с собой на пустующее место. Только сейчас Ира обратила внимание, что возле её благодетельницы сидит завёрнутая в знакомое покрывало старушка. По цепкому взгляду она признала Кессу. Значит, Цыран – жена хозяина этого дома. Интересная разница в возрасте. Признаться, она сначала подумала, что этот мужчина ей отец или в крайнем случае какой-нибудь дядюшка. Но последние вряд ли стали бы так целовать руки, да и сама женщина просто светится от знаков внимания, глаза так и горят.
Большая семья, ничего не скажешь. И тут явно не только родственники. Вон то тучное создание она бы под любым покрывалом узнала – давешняя прачка. Получается, за одним столом хозяева дома и прислуга. И девочки – прям маленькие копии матерей – ни одной с открытым лицом. Строгие правила. Мужчины дырявили её взглядами: те, что помоложе, явно любопытными, те, что постарше, в основном неодобрительными. Хозяин дома приблизился к ней и некоторое время рассматривал.
– Дэкин. Дэкин Равил, – произнёс он наконец, указывая на себя.
Ира поздоровалась как могла и машинально назвала полное имя. Увидев, в какое удивление вогнало мужчину такое количество слов, легонько помахала руками и просто представилась:
– Ирина. Ира.
– Ириан, – повторил Дэкин.
– Нет. ИриНА, – она обратила внимание, что уже второе существо коверкает её имя подобным образом. Может, это слово что-то значит?
– Ирина. Добро пожаловать в наш Дом.
Ира не поняла, что ей сказали, но уловила настроение фразы и потому просто поклонилась. Дэкин усадил её за стол меж других женщин. Сам сел обратно и, надломив хлеб, откусил первый кусок. Это послужило сигналом к тому, что остальные домочадцы тут же принялись за еду.
Трапеза протекала спокойно, изредка слышались перешёптывания отдельных соседей и хихиканье детишек. Разговаривали все – и мужчины, и женщины, причём женщины спокойно общались с рядом сидящими мужчинами, что совсем не вязалось с Ириными воспоминаниями из рабских будней. Но вот начинал разговор первым всегда мужчина.
Аккуратно пережёвывая пищу, с которой уже более-менее освоилась, не боясь грубо нарушить этикет, она исподволь рассматривала соседей по столу. От женщин пока рябило в глазах, а попытка их разглядеть подробнее заканчивалась изучением витиеватостей вышивки ручной работы на одеяниях. Мастерица тут, очевидно, каждая первая. Мужчины были очень разными. В некоторых глаз сразу угадывал рабочий люд, другие производили впечатление деятелей умственного труда, хотя руки даже у них были в мозолях. Рубахи-размахайки, камзолы – одежда абсолютно разного статуса и уровня достатка. Недалеко сидела пара мужчин со строгими глазами, наряды которых были абсолютно одинаковыми и, скорее, напоминали какую-то должностную форму, чем что-то повседневное. Может быть, даже военную. Задачка разобраться во взаимоотношениях внутри хотя бы этого одного дома окажется посложней, чем на всём Болоте, вместе взятом.
После плотного завтрака служанки принесли морс и вкуснющий компот «как у бабушки». Некоторое время люди спокойно продолжали сидеть за столом, пока не поднялся хозяин. Он шёл, прихрамывая и опираясь на солидную трость, каждый стук которой делал всё глубже тишину в зале. Подойдя к Ире, протянул маленький кругляш из металла на верёвочке, указав на шею. Она с удивлением рассматривала незнакомую вещь, не понимая, в чём её смысл. Хозяин ждал. Потом попросил одного из слуг подать ему перо и бумагу, подвинул за столом двух мужчин, освободив себе место. Быстрыми росчерками он рисовал большой дом, схематичную смену сезонов и её, девушку с косичкой в стенах этого дома. Человечек с тростью – это он сам. А вот в руках человечка щит, которым он защищает девушку. И медальон, чтобы все видели, что она под его защитой. Признаться, у Дэкина был талант к рисованию, её «палки-огуречики» рядом не стояли. Ему бы комиксы ваять – наверняка пользовались бы спросом. Ира рассмотрела картинки, надела медальон на шею, не заправляя под камзол, в очередной раз поклонившись. Дэкин улыбнулся в ответ и позвал Цыран, что-то сказав ей. Женщина кивнула, взяла её за руку, и они вместе покинули столовую под речь хозяина, обращённую к оставшимся в зале.