— Пока только поговорить, парни. — Сколетта, развалившийся на стуле в задней комнате бара, чиркнул зажигалкой и пододвинул к себе пепельницу. — Вежливо. Пусть немного освежит память. Главное, — он сделал затяжку и выпустил длинную струю дыма, — не пугайте его там чересчур. Андерсон — тот еще трусливый хорек, может и в штаны наложить.
Говорил он это, скорее, для новоприбывшего, еще не знакомого с их «клиентами», а потому могущего понять указание несколько… превратно и слегка переусердствовать.
Громко хохотнув, Джо снова затянулся и махнул свежеиспеченным напарникам рукой: свободны, идите выполнять.
У самого бара парковка была запрещена, так что Тед оставил машину в переулке по соседству, всего ничего прогуляться. Рыжий за короткую дорогу не проронил ни слова. То ли думал о предстоящей беседе, то ли до сих пор пытался смириться с карьерным падением. Еще не хватало, чтобы и правда начал задирать нос. Ну да это легко проверить.
— Ты как? За руль или прокатить? — Тед выудил из кармана ключи, пискнул сигнализацией.
Напарник скользнул глазами по черному «Штуберту» пятой серии, пожал плечами.
— Не люблю водить, если не возражаешь.
— Тогда запрыгивай.
Тот шустро нырнул внутрь. Не назад, а на штурманское кресло. Ага. Значит, изображать опального почти-босса и снисходительно позволять возить свою царственную задницу по делам мы уж точно не собираемся.
— Тебя как звать-то? — Теодор включил зажигание и недовольно поморщился. Громковато гудит: когда все нормально, движка почти не слышно. Похоже, придется менять заправку, а если не пройдет, тогда уже смотреть.
— Денис. — Тот оторвался от телефона и поправил пристегнутый ремень.
— Тед. — Теодор сунул ему ладонь и крепко пожал протянутую в ответ руку. — Лендер.
Ладонь у напарника была узкая, но не квелая, как снулая рыбина, а хватка — крепкая. Что до имени — его Тед твердо решил сократить, если сработаются. Подумалось, что Воронцову, попытайся он примкнуть не к ним, а к семье Гамбино, не светило бы вообще ничего, не то что заделаться, пусть и ненадолго, помощником капо. В отличие от дона Сальваторе, принимавшего к себе публику самую разношерстную, Карло Гамбино считался приверженцем старых традиций, и не-итальянцам в его организацию путь был закрыт наглухо. Собственно, и сам Теодор, повернись все два года назад с точностью до наоборот, не мог бы рассчитывать ни на что. Конечно, в каком-то смысле это означало сравнивать сорта дерьма, но даже при соответствующем происхождении оказаться в рядах семьи Гамбино он желанием не горел совершенно. Маранцано в своих кругах имел репутацию человека разумного, спокойного и взвешенного, интеллектуала, заработавшего уважение именно трезвым расчетом и подходом к делу. Даже его излишняя суеверность воспринималась не недостатком, а простительной человеку его уровня причудой. Карло Гамбино, не закончивший даже среднюю школу и до сих пор живший в стране нелегально, строил свою власть исключительно на страхе. Поговаривали, что его побаиваются даже собственные друзья. Вполне возможно, небезосновательно. Законы, конечно, во всех семьях одинаковы, а вот их трактовка… У Гамбино даже за вполне дельное возражение можно было оказаться в Яме. Или не оказаться. Как повезет.
Тед вырулил из переулка, прибавил газу и перестроился в левый ряд. Ехать предстояло в западный пригород, что хорошо: не нужно переться сперва на Центральный остров, а с него на восточное побережье. Пробки, конечно, уже спали, но что в городском тоннеле, что на обоих мостах наверняка еще плотновато.
Денис снова уткнулся в свой телефон, и, покосившись в его сторону на светофоре, Тед понял, что напарник увлеченно дуется в какую-то головоломку. Вымогатель, блин! Страшный мафиозо, метивший на место повыше! Одно другому не мешало, но все равно стало смешно. Тот на негромкое хмыканье поднял голову, глянул вопросительно. Тед махнул рукой. Хотелось узнать, как его-то сюда занесло и чего не поделил с начальством, но на расспросы о прошлом было наложено негласное табу (пусть оно иногда нарушалось, но сейчас уж точно интересоваться рановато), а за вторую тему Теодора могли с полным на то правом послать в задницу.
Молчать, однако, становилось все неуютней. Это тебе не дона катать: с напарниками Тед пусть и не водил такой уж тесной дружбы, но привык перекидываться хоть парой-тройкой фраз, а не таращиться на дорогу, не говоря ни слова.
— Ну и как тебе Джо? — поинтересовался он, перестроившись вправо и обогнав тихоходную микролитражку. — Блин, и чего выперся левее левого, если больше сороковника не едешь?
— Нормально. — Денис поставил игру на паузу и сунул телефон в карман пиджака, тут же некрасиво оттопырившийся.
— Ну да. Он мужик спокойный.
«В отличие от Макса» прямо-таки повисло в воздухе, но оба сделали вид, что ничего не заметили.
— Я слышал, — кивнул Денис. — Тут лучше свернуть и через Кулвер-стрит. Длиннее, но меньше светофоров.
— Не учи ученого, — беззлобно фырнул Тед, уже после первой остановки на красный знавший, как мизерны их шансы попасть в «зеленую волну», и перестроившийся в ряд на поворот, и все-таки не удержался: — Может, оно и к лучшему. Сколетта…
— Спокойный. Ты говорил.
— Ну да. — Тед ощутил, что напарник держится немного отстраненно, и решил чуть надавить: — По крайней мере, лучше, чем… А, блин! — Не договорив, он резко отрулил в сторону, когда какой-то недовольный тем, что его величество на здоровенном внедорожнике не спешат пропустить, перестроился вправо, выскочил прямо перед носом «Штуберта» и поучительно вдарил по тормозам. — Вот же ур-род!
Довольный преподанным уроком, внедорожник рванул вперед.
— Судя по номерам, он из Эмпайр-Бей, — заметил рыжий, совершенно не впечатленный ни рывком, ни резким торможением, от которого заблокировались и дернули тело назад страховочные ремни.
— Угу. И понятия не имеет, что дальше по курсу камера, — добавил Тед.
Погонять он любил, но там, где за это не нужно расплачиваться.
— Туда и дорога. — Рыжий пожал плечами и совершенно спокойным тоном, каким обсуждают, скажем, погоду или заказ в ресторане, проговорил: — Слушай. Если тебе интересно, с чего вдруг меня перевели, спроси напрямую. И я сразу отвечу: не по моей вине. Я был против, de Casacco настоял, парни попали в перестрелку. Конец истории.
Прозвище Уайтера он произнес с жутким акцентом. Даже Теодора, не слишком сильного в итальянском, покоробило.
— Да ладно тебе, — он примирительно вскинул руки, на мгновение убрав их с руля, — не ерепенься. Не хочешь обсуждать, никто и не заставляет. Уайтер — козел, и с этим никто не спорит.
— Но козел полезный, раз дон его терпит. — Воронцов явно щетинился. Похоже, Тед наступил ему на оч-чень больную мозоль. То ли и впрямь между ними с капо кошка пробежала размером со слона, то ли напарник все еще пытался с корнем выдрать мечты о карьерном взлете. Было бы о чем мечтать!
— Полезный, — не стал спорить Тед, наслышанный о номерах, которые порой откалывал Уайтер. — Самое место ему у Гамбино. Просто с распростертыми объятиями бы приняли.
— Если бы мог попасть! — Здесь Денис еле слышно фыркнул, и как-то сразу стало ясно: злиться он перестал.
Дорога сама бежала под колеса, мотор, похоже, смирился с фиговым бензином и перестал неприятно вибрировать, и, когда «Штуберт» выскочил на загородный простор, Тед прибавил звук радио. Напарник не возражал. Напротив, чуть кивал головой в такт.
— Как думаешь, — когда они уже подъезжали к месту, спросил Тед, — чего там Андерсон опять кота за хвост тянет?
— Понятия не имею. — Воронцов дождался, пока он запаркуется и заглушит движок, и только тогда отстегнулся. — Но мне это что-то не нравится.
— И чем же?
— Не знаю. — Рыжие брови чуть нахмурились, а затем Денис дернул плечом. — Можешь считать дурным предчувствием.
Или дурным настроением. Но вслух Тед этого не произнес.
Мотель Андерсона, двухэтажный, выкрашенный в казенный серый цвет, выделялся на фоне сочной зелени как бельмо на глазу. Стекла сверкали положенной чистотой, а клумба у входа радовала глаз ярким многоцветьем, но все равно так и казалось, что здание недобро насупилось и кривит полукруглое крыльцо в сардонической усмешке, спрашивая у каждого гостя, какого черта он сюда приперся. На парковке загорал пяток машин, вдоль стены выстроились пластиковые шезлонги, но желающих понежиться под солнышком не нашлось. Внутри было душновато (владелец предпочитал экономить на персонале и кондиционеры поставил только в своем кабинете и в номерах подороже), и девушка за стойкой, вялая, как сонная муха, с безучастным видом таращилась в монитор.